Пошел я во время несения службы, глубокой ночью, на очередную смену постов. На одном из них – Киргиз. Пробежали быстренько по всем точкам, одних поставили на пост, других сняли все, как обычно.
Все, кто нес тогдашний караул, были старослужащими и по этой причине никто особо не следовал букве Устава; менялись постовые по-житейски просто и безо всякого занудства.
И вот подходит смена, с разводящим во главе, к посту Киргиза, а он «уставник» хренов (он Устава не знал ни в молодые годы, не выучил и к дембелю, как, впрочем, многие русскоговорящие солдаты срочной службы, не говоря уж об узбеках) еще издалека подает голос:
– Стой, кто идет!
Я ему в ответ:
– Конь в пальто!
Снова Киргиз:
– Стой, стрелять буду!
Разводящий:
– Я те, козел, стрельну, я те так стрельну, что пешком побежишь до своего Узбекстона, только пятки будут сверкать!
То есть идет нормальный разговор двух дембелей, один из них – разводящий, который после команды постового продолжает идти со сменой, а другой – часовой, наделенный особыми полномочиями.
После того, как разводящий со сменой не исполняет его указаний, Киргиз, как часовой на посту, передернул затвор. Звук клацнувшего металла прозвучал громом среди ясного, ночного неба. Шутки закончились.
Я довольно струхнувшим голосом:
– Киргиз, это же я, разводящий К…!
А он:
– Стой, буду стрелять!
Сейчас последует предупредительный выстрел в воздух, а потом он имеет право разрядить хоть всю обойму в разводящего и заступающую смену.
Будет ли предупредительный выстрел в воздух – бабушка надвое сказала, а если он вдруг умом тронулся, а таких случаев было – пруд пруди, то следующего раза для нас уже не будет.
Мы с его сменщиком развернулись с опасного места и мелкой трусцой направились в караульное помещение, от греха подальше. Придя в караулку, доложил по инстанции Гилязу, как помощнику начальника караула:
– Иди, меняй своего придурка, он там оружием бряцает, уже затвор, гад, передернул. Гиляз мне в ответ:
– А нах… й он мне сдался, мне на дембель скоро, пусть стоит!
Я ему:
– А мне на дембель не надо?! Ты помощник начкара – тебе и принимать решение!
Гиляз, как отрезал:
– Пусть стоит, я на пулю не пойду, мне еще пожить охота!
Я задумался. Оставлять Киргиза там нельзя, рано, или поздно менять надо. Я разводящий, стало быть, это моя обязанность менять постовых на карауле, несмотря на то – долбанулся ли умом один из них, или в здравом рассудке.
А Гиляз – помощник начальника караула и он в отсутствие последнего обязан принимать решение.
Но он не стал брать на себя ответственность. А командира взвода, заступившего в наряд в качестве начальника караула, как всегда на месте нет.
Вот бы где он пригодился, как офицер, как старший, как человек могущий принять то единственное, правильное решение. Но время неумолимо шло вперед.
Начальника, как не было, так и нет; Гиляз упорно молчит и делает вид, что будто бы занимается другими, более важными делами.
Я разбудил Вову Новосельцева, сменщика того засранца Киргиза, и пошли мы с ним вдвоем в неизвестность.
Идем мы в глубокой и тихой ночи, совершенно не по Уставу, рядышком друг с другом и рассуждаем:
– Вот ушел он, Вова, на пост и был нормальным парнем. Возможно случилось, что-то на посту и он е… ся. Может же быть такое, Вова?
А он напуганным голосом: как же, разбуди, кого ночью, обрисуй ситуацию и скажи, что ты пойдешь ему на смену – немного найдется охотников, отвечает:
