Стефан принялся деловито перебирать инструменты. Они постоянно падали из его неловких рук и неприятно звенели.
– Что предпочитаете, миледи? – преувеличенно любезно обратился он к Бриане. Она наблюдала за ним краешком глаз. – Иголки под ногти? Или может быть огонь? Я слышал, ведьмы неравнодушны к огню.
Он пьяно захохотал над собственной шуткой.
Ронан заметил, как Бриана начала дрожать, от напряжения, холода и страха. Да, он видел, что она боится, хоть и старается не показывать этого. Ее страх, беспомощность и боль острыми когтями царапали его сердце.
– Задавайте вопрос, мой капитан, – бодро обратился к нему палач. – Уверен, сейчас вы услышите все ответы.
– Зачем ты убила этих мужчин? С какой целью сделала это? – Рон нахмурился, скрывая за маской злости собственную беспомощность.
– Так было надо, они заслужили.
– Что они сделали?
– Совершили преступление.
– Какое?
– Я не могу сказать.
– Кто приказал тебе это сделать?
– Не могу сказать.
– Куда ты спрятала детей?
– Они скоро вернутся.
– Ты одна или у тебя есть сообщницы?
– Я одна.
– Откуда ты пришла? Где остальные?
Молчание.
Бри устало опустила голову на грудь, с трудом сглотнула. Было видно, как ей хочется пить. А Рону было совершенно невыносимо ее мучить.
Когда Стефан с довольным видом выбрал, наконец, нужный ему инструмент, это оказалась железная загнутая трубка. Палач сунул ее в небольшую жаровню, что стояла здесь, и устроил на углях.
– Не хотелось бы портить такую красотку, – с сожалением произнес он, – но если ты не будешь отвечать на вопросы милорда, у меня не будет выбора.
Ронан смотрел на Бри почти умоляюще. Ну, давай же, просили его глаза, скажи, хоть что-нибудь.
Бриана тяжело дышала, но молчала. Когда она принялась шептать что-то с застывшим взглядом, Стефан довольно резво для пьяного подскочил к ней и угрожающе приставил нож с горлу.
– Не советую, ведьма, – не меняя ласкового тона, сказал он. – Колдовские штучки оставь. Знаю я вас, дьяволиц. Ко всему готов. Заткну рот и оставлю тебе только твои пальчики, будешь писать для нас ответы. А если и пальцы свои поганые в дело пустишь, так я их вырву и собакам скормлю. Поняла?
Бри молчала, и Стефан чуть усилил нажим, по коже поползла тонкая струйка крови.
– Она поняла, – вмешался Рон. – Отойди.
– Отойду, отойду, – согласно закивал мужчина, – проверю, как там моя печать, разогрелась ли.
Когда Стефан повернулся к ним спиной, Ронан склонился над Брианой и зашептал ей в ухо:
– Бри, пожалуйста, скажи, хоть что-нибудь. Позволь мне помочь тебе.
– Прости, – сказала она беззвучно одним губами.
Он едва не взвыл от отчаяния. Палач уже приближался, держа в руках раскаленную железку.
Да что ж за девка! Чтоб ее черти взяли!
– Стефан уйди! – гаркнул Ронан на дознавателя и даже загородил пленницу собой. – Уйди, ты пьян и только все испортишь, – добавил он уже спокойнее. – — Я сам. Оставь все здесь и уходи.
На удивление Стефан не стал спорить. Он бережно положил железку обратно в жаровню, оглядел все хозяйским глазом и махнул рукой.
– Ножи только потом протри, – посоветовал он, – а то заржавеют.
После этого, чуть пошатываясь, палач отправился досыпать. Ронан и Бриана вновь остались в одиночестве.
– Что же ты делаешь, Бри.
Голос Ронана звучал устало и обреченно. Бросив на девушку еще один осуждающий взгляд, он вышел за дверь, а буквально через минуту вернулся с кувшином воды и кружкой. Налил ей воды и помог напиться. Она пила жадно, струйки, окрашенные кровью, текли по подбородку и шее, впитывались в ворот рубашки.
