И хотят прожить свою жизнь – как минимум, а если смогут, то и не одну.
Облегченный вариант чтения дали нам кино и телевидение. Чтение осталось передовой технологией жизни в XIX веке, когда большинство населения Земли было все еще малограмотным. В XX веке передовые технологии стали экранными. Это нам кажется, что дети приходят в мир, чтобы усвоить все богатство знаний, которое накопило человечество. Чтобы была возможность заниматься культурным и интеллектуальным потреблением, нужно, чтобы кто-то занимался культурным и интеллектуальным производством. Пока все жили «как все», выживали семьями, группами, коллективами, нациями, народами, не нужно было много создателей технологий жизни. Их почитали, поощряли, им поклонялись. Писатели, режиссеры и актеры – символические учителя для миллионов. Но в век индивидуализации человек сам себе становится режиссером, писателем и актером. Он начинает учиться на своих ошибках, потому что другие не удовлетворяют его потребность в индивидуализации.
И он начинает писать. Вести летопись своей жизни в ЖЖ, дневниках, изгаляться в анонимной или интимной переписке. Он жалуется, требует, предлагает. Этот новый человек с огромным «Я», которому мало семейного круга. Ему нужен весь мир. Он уже знает, что этот огромный мир существует вокруг него и таит в себе разливанное море возможностей. В XIX веке на это могли только надеяться, и то только отдельные отчаянные смельчаки. Некоторым из них повезло, и они смогли проверить свои гипотезы.
Гуманитарная революция – это шанс избежать гуманитарной катастрофы из-за ограниченности ресурсов выживания и пространств для дальнейшей экспансии, хотя бы символической.
Формируйте основные принципы современного мировоззрения: терпимость к различиям, слабостям и конечности мира
Есть несколько новых принципов мировоззрения, которые не учитываются традиционными практиками воспитания. Еще недавно мир напоминал пасеку с закрытыми ульями, а проживали там хотя и трудолюбивые, но иногда крайне агрессивные пчелы. Каждый рой был занят в общем-то одним и тем же: поиском сладкого нектара, выращиванием потомства, защитой дома от погодных катаклизмов. Но поскольку пчелы из разных анклавов как-то различали друг друга и периодически сталкивались в одних и тех же «сладких» местах, у них создавалось впечатление, что все самое лучшее готовы забрать «чужаки». И тогда вспыхивали настоящие пчелиные войны.
Самое трудное – это сообщить ребенку, что мир и человек устроены в принципе одинаково. Люди, как цветы в саду, выглядят по-разному, но схожи в корне. У них одно солнце, одна земля, но разные предпочтения. А трудно это объяснить потому, что тогда нужно уравнять в правах волка и зайца, льва и обезьяну. Весь фольклор построен на том, что у каждого персонажа есть смертельный враг, и хотя добро побеждает, стоит это положительному персонажу огромных усилий, требует от него смекалки и не обходится без простого везения. В новых мультфильмах используются перевертыши: мыши гоняются за котом с таким же энтузиазмом, как и он за ними, а зайцы третируют волка. Расшатывание старых стереотипов стало основной фишкой новых американских мультипликационных саг, например о Шреке – чудовище, которого полюбила красавица Виола, став такой же, как он, и внешне, и по своим взглядам. В старой версии Красавица не менялась, но жертвовала своей красотой ради спасения жизни страшного, но доброго Чудовища. В некоторых случаях Чудовище перерождалось и превращалось в прекрасного принца, как в нашем «Аленьком цветочке».
