Смерть консулу! - страница 3

– Они раскрыли чемоданы. Опорожнив их и карманы, они приказали кондуктору сесть на козлы и ехать дальше.

– Вы, гражданин, были, очевидно, из тех, которые защищались. Вы не испытывали никаких неприятностей оттого, что стреляли в разбойников?

– Никаких. Они вежливо поклонились мне и посоветовали другой раз не затруднять себя перевозкой огнестрельного оружия, которое на больших дорогах иной раз бывает совершенно бесполезно. Затем они пришпорили лошадей и исчезли. А самое-то драгоценное было у меня спрятано в гетрах…

– Гражданин, – перебил его жандарм. – Будет благоразумнее не рассказывать о таких вещах. Если бы среди присутствующих нашелся товарищ тех разбойников, это могло бы обойтись вам дорого еще сегодня вечером.

– Нет, они не решатся остановить второй раз дилижанс на той же самой дороге. Вероятно, они перебрались теперь на другой конец Нормандии.

– Опаснее всего между Руаном и Парижем, – возразил человек в коричневом плаще. – Вы можете считать себя в безопасности только тогда, когда доберетесь до Версаля.

– Вы пугаете меня, – сказал человек в коричневом плаще, бледнея. – Я возьму для себя отдельную карету. Один путник меньше рискует навлечь на себя внимание грабителей, чем омнибус.

– Стало быть, вы везете с собой крупную сумму? – спросил, посмеиваясь, человек в каррике.

– Нет, только… некоторые товары…

И он вдруг замолчал. Но человек в каррике, по-видимому, решился принудить его к дальнейшим разъяснениям.

– Дело, должно быть, идет о драгоценных камнях… В таком случае послушайтесь меня – возьмите провожатых, иначе вы сильно рискуете.

– В этом нет надобности, – вдруг сказал Сан-Режан. – Я и мой спутник также едем в Руан в экипаже, и я могу подвезти вас, гражданин.

Человек поднял глаза на Сан-Режана и, успокоенный его приятной наружностью, отвечал с жаром:

– С благодарностью принимаю ваше предложение. Но, может быть, я стесню вас?

– Мы немножко потеснимся. И так как ваши сокровища занимают немного места…

– Вам я могу сказать…

– Ни слова! Позвольте мне остаться в неведении. Может быть, вы везете контрабанду, и это нас поссорило бы с правительством.

– Правительству страшна не контрабанда, а заговоры шуанов и якобинцев, – сказал жандарм. – Они хотят свергнуть или убить генерала Бонапарта. Но это не удастся! Я видел его в Арколе, где мы все могли оставить свои шкуры в руках австрийцев…

– А вы, значит, служили в итальянской армии? – спросил Невилль, нарушая свое молчание.

– Да, гражданин. И, стоя рядом с генералом, я получил сильный удар штыком. После этого я попросился в жандармерию.

Обед кончился, и все вышли из-за стола. Человек в зеленом каррике, оставшись с жандармом наедине, указал ему на Невилля и Сан-Режана и прошептал:

– Потребуйте у них их бумаги…

– Надо еще доказать, что вы имеете право давать мне приказания, – недовольно отвечал жандарм.

Незнакомец вынул из-под полы бумажник, достал оттуда бумагу и сунул ее под нос жандарму. На листке стояло: «Министерство полиции», и выдан он был за подписью Фуше на имя некоего Браконно.

Жандарм взял под козырек:

– Виноват… Не признал… Слушаюсь.

Между тем Сан-Режан во дворе распоряжался закладкой экипажа. Жандарм хлопнул его по плечу и сказал:

– Я полагаю, что приезжий, которому так не хочется ссориться с правительством, исполнил все формальности как следует…

– Вы хотите взглянуть на мой паспорт? Как же! Он к вашим услугам…

Он порылся в своем плаще, достал оттуда бумагу, сложенную вчетверо, и передал ее бригадиру. Там стояло: «Виктор Леклер, торговец шелковыми товарами, жительствующий в Париже, по улице Прувер, № 7». Бригадир взглянул на подпись: все было как следует.