- Ах, ты… - я неинтеллигентно выругалась, переоделась в футболку и джинсы, схватила телефон и отправилась к бабе Вале в соседний подъезд, искренне надеясь на то, что гадский котяра меня дождётся, что баба Валя окажется дома, что больше никогда и никому не придёт в голову считать меня человеком, который сможет присмотреть за дебильным питомцем. – Ах, ты!
3. Глава 3.
В соседний подъезд я попала не сразу – домофон не работал. Насколько я помнила из более чем двухмесячной давности случайной улично-дворовой беседы, ни телефон, ни домофон одинокая престарелая соседка не оплачивала принципиально: «И приходить ко мне некому, и звонить тоже, пусть платют те, к кому ходют и кому звонют!». К моему великому сожалению, по этой же причине соседке нельзя было позвонить. Нервно поглядывая на балкон – отсюда кот казался маленьким чёрным облачком – дождалась-таки степенно выходящего из подъезда старичка с мопсом, поднялась на четвёртый этаж, мысленно сочувствуя пожилой женщине – ступеньки были высокие, неудобные, местами щербатые, сам подъезд - прокуренный, грязный и тёмный, с мутными, будто бы задымлёнными стёклами, лампочки на лестничных клетках реагировали на движение, угрюмо, неохотно вспыхивали и гасли. Когда я добралась до нужного мне пролёта, то даже слегка запыхалась – точно, скоро обзаведусь панкреатитом и коллекцией мемов про раннюю старость. Почему-то теперь мне показалась, что баба Валя поднимается не в пример бодрее меня. Я безнадёжно понажимала потёртую кнопочку звонка и прислушалась - шаркающих шагов бабы Вали не было слышно. На лавочке у подъезда её тоже нет, логично предположить, что женщина в поликлинике или в магазине. Скорее даже второе - все-таки сегодня суббота, выходной день, как-никак. К врачам старушка относилась с подлинным пиететом, так что вряд ли рискнула бы тревожить своих кумиров в выходной день, несмотря на то, что у представителей самой благородной профессии их не бывает в принципе.
Одна маленькая деталь - если глаза меня не подводят, балкон был открыт. Уйти и оставить балкон открытым было чем-то из ряда вон выходящим, это я ещё по своей бабушке помнила, пусть даже лето и жара, пусть даже четвёртый этаж, пусть даже «красть у меня нечего».
А вдруг с ней что-то случилось? И мистически чёрный кот почувствовал эманации смерти из соседней квартиры, и…
Тьфу-тьфу-тьфу, не буду я об этом думать, всё нормально, всё в порядке, подумаешь – не открывает человек дверь субботним летним днём, что теперь, сразу самое плохое предполагать? Всё будет в порядке, всё будет в порядке, - твердила я самой себе, а рука уже тянулась к узкой и острой дверной ручке. «Отпечатки пальцев останутся!»
Я разозлилась и, ни на что не рассчитывая, сердито дёрнула ручку. А дверь взяла да и открылась.
В квартире было темно, тихо и - холодно.
Я обернулась, огляделась – три других двери на лестничной клетке были заперты, в подъезде царила полная тишина. Никого. И правильно – самый конец июня, суббота, день, время дач и выгула детей в парках и торговых центрах, что за удовольствие сидеть дома?
- Баба Валя? – позвала я, голос будто тонул в смутных очертаниях прихожей – заваленной несезонной одеждой вешалки, свисающей с потолка люстры, почти что раритетного трюмо с низкими деревянными тумбами и раскрывающегося книжкой высокого овального зеркала. На тумбе лежал кнопочный проводной телефон, а рядом - старенький кожаный собачий ошейник, отчего моё сердце вдруг болезненно сжалось.
