Это ли прикосновение обожгло, отогнало смерть? Но она действительно отползла, оставив лишь запах прели и липкие оковы слюны на руках и ногах. А еще – темноту.
Бельт моргнул – не веки, наждак – но темнота не исчезла. Только жилами-жгутами проступили на ней ветки.
Значит, лес, а не кузни железных демонов. Лежать мокро и неудобно. Промороженное тело как колода, ни сдвинуться, ни пошевелиться. Может, деревом привалило? Или хребет сломал, когда с коня свалился?
Бельт попытался повернуть голову. Тотчас боль отдалась в шею, а рот наполнился кислым гноем.
Ничего, терпимо. Сейчас главное – встать, иначе заколеет до смерти. И Бельт снова дернулся, переворачиваясь на бок. Получилось. И руку свою почуял, левую, как стрельнуло в локоть и садануло запястье, словно с него шкуру содрали. А ноги по-прежнему мертвые.
И тут, обрывая мысли, ветер швырнул в лицо горсть ледяной воды и с нею новый запах. Тонкий аромат дыма заставил насторожиться, а рыжий отблеск костра шагах в десяти – прижаться к листве.
Тихо. Только скрипят деревья, да журчит вода. Ни конского ржания, ни людских голосов, и железо не звенит. Не разъезд. Тогда кто? Кёрст? Скланы?
Кёрст бы прятаться не стал. И не оставил бы так валяться, считай – подыхать.
Здесь холод. Там огонь и тепло. И везде смерть. Никуда она не пряталась, не по ней это. Словно ответом одна из теней у огня вдруг шелохнулась. Мелкая, как демон Джу. Поднявшись, она двинулась к Бельту, и листья зашуршали под ногами.
У демона оказалось грязное детское лицо, спутанные патлы и неуверенная походка. А большего и не разглядеть в ночной темени. Он остановился в трех шагах, неловко вытянул из-за пояса нож, каким обычно разделывают скотину, и спрятал его за спину.
– Т-ты… – Бельт еле разлепил занемевшие губы. – Ты кто?
Худющий мальчишка лет десяти, а вовсе не демон Джу. Он долго молчал, уставившись на Бельта, и время от времени прикрывал рот ладонью. И лишь через несколько минут произнес:
– Я – Звяр.
После чего обошел вокруг Бельта и, ухватив за воротник, уложил обратно на спину. Быстро ощупал, куда ловчее, чем управлялся с ножом.
– К огню, – прохрипел камчар. – Меня к огню надо. Или я замерзну.
Звяр, ничего не ответив, побрел обратно к костру. Перечеркнутое поясом лезвие отражало свет ночного Ока.
А Бельт вдруг понял, почему не может двигаться: он был связан.
К утру небо поседело. Пошел мелкий холодный дождь. Он вымочил до нитки, но зато позволил кое-как напиться, не столько мелкими каплями, сколько мутной водой из лужи, собравшейся на дне ложбины.
Мелкий сукин сын снова подошел лишь после рассвета. Сел на поваленный ствол, упер локти в колени, а подбородок уложил на ладони.
– За меня ничего не дадут, – сказал Бельт, глядя в темные в пол-лица глаза. – Разве что клинком в бок.
Шмыгнув носом, мальчишка прижал голову к левому плечу. Но не вымолвил ни слова.
– А я тебе денег дам.
Звяр вытащил из-за пазухи Бельтов кошель, тряхнул так, чтоб зазвенела медь, и спрятал.
– Я еще дам. Я знаю, где взять. Тут неподалеку схрон есть. Серебро и…
– Монету не схарчишь. – Голос мальчишки оказался неожиданно грубым. Словно говорил не он, а парень лет двадцати. – Да и врешь ты всё, дядечка.
– Развяжи меня! – Рык прорвал щеку, и рот вновь наполнился гноем и кровью.
А мальчишка все глядел и глядел, расковыривая на ладони сухую язву. Оторвал корку, сунул в рот и спокойно сказал:
– Не отпущу. Я хочу есть. Очень хочу.
