Я подоспела как раз к моменту, когда на экране появились фотография погибшей крупным планом.
– Элеонора Финли – прекрасная жена и мать двоих детей…
Волосы цвета топлёного молока, очки в черепашьей оправе и тонкие губы, подведённые бежевым карандашом. Портрет словно срисован с женщины из сна. Я стояла и не могла оторвать взгляда от экрана, где стали мелькать семейные снимки Элеоноры, «любезно предоставленные семьёй погибшей».
– В обстоятельствах её смерти всё ещё остаются пробелы, – продолжала диктор. – Полиция просит всех, кто может пролить свет на малейшие детали случившегося, обратиться к детективу Грейсону из пятого участка или позвонить по единому номеру спасения. Мы все скорбим и…
– Что случилось? – Эдди возникла рядом, а новости потекли себе дальше. Минута эфирного времени – и об Элеоноре Финли забыли так же быстро, как забывают о вещах в химчистке. – Почему тебя так разволновал этот репортаж?
Язык не хотел поворачиваться во рту, словно его прибили гвоздями к нёбу. В последний раз моё сердце так колотилось в детстве, когда я боялась монстра под кроватью. Но монстры давно не беспокоили мой сон. Теперь его тревожили мертвецы.
– Кажется, я знаю эту женщину, – сказала я, кивнув на телевизор, хотя там уже рассказывали о загоревшемся складе в Фэрфилде.
– Знаешь эту утопленницу? – сестра ошарашенно уставилась на меня. – Но откуда?
Видела её падение во сне. Как было рассказать о таком? Наша с Эделин близость простиралась далеко за пределы сестринских отношений. Мы делились всем друг с другом – игрушки в восьмилетнем возрасте не в счёт, тогда Эдди готова была оторвать мне голову, если я брала её кукол. И она не просто слушала, а всегда принимала мою сторону. Как много вокруг тех, кто ставит на тебя даже при самом дрянном раскладе? Но поймёт ли Эделин? Примет ли мою сторону в этот раз?
– Прости, Эдди, мне нужно отойти, – я молнией пронеслась мимо столиков, схватила телефон со стола и ринулась к выходу, чуть не опрокинув стул, и забыла про сэндвич. Как и про сумку. Как и про счёт.
Нужен был кислород. Пусть и отравленный городским смогом, выхлопами и сигаретным дымом прохожих. Как только я выскочила из «Грэнни Хаус», голоса посетителей кафе сменились звучанием Балтимора. Вкусные запахи оладий и рёбрышек испортились какофонией парфюмерного шлейфа и забегаловок на колёсах.
Я зашла в переулок и прислонилась к стене кафе, пытаясь отдышаться, словно бежала марафон и спеклась на полпути. Всё это неправда. Так не бывает. Не в реальности. Но женщина, падающая с обрыва… Элеонора Финла, улыбающаяся с фотографии на экране… Сомнений не было. Это один и тот же человек. Мёртвый человек. Чью смерть я видела и могла предугадать. Уже во второй раз.
Пятиминутный тайм-аут пошёл мне на пользу. Я задышала ровнее и уняла пульсацию в груди. Эдди наверняка закидает меня вопросами, на которые я боялась отвечать даже самой себе.
Я бросила Эдди в кафе, окутав свой побег ложью. А мне самой нужна была правда. Открыв поисковик на телефоне, я стала пролистывать новости. По запросу на имя Элеоноры Финли «Гугл» выдал мне множество результатов, но самые свежие из них пестрили заголовками о загадочной смерти миссис Финли в заливе Кёртис.
Я перечитала их все: от кратких заметок, не больше прогноза погоды на вторник, интервью с детективами, ведущими расследование, и мужем Элеоноры. Дрожь колотила моё тело, ладони так вспотели, что палец оставлял жирные следы на экране. Город придерживался своего дневного темпа, пока я застряла в событиях из сна.
