Клубника лежала у нее в морозилке, купленная во время каких-то скидок или даже без оных она стоила раза в четыре дешевле свежей, о которой и подумать страшно, вспомнишь прошлогодние цены, и волосы встают дыбом…
– Клубничный? – переспросил Калев с сомнением. – А если «Мужской идеал»?
Дина всплеснула руками.
– Где я тебе сию секунду грецкие орехи возьму? И сгущенка нужна, дома нет.
– Ладно, пусть будет клубничный, – согласился Калев печально, и Диана дала себе слово при первой же возможности обзавестись орехами и всем прочим, необходимым для изготовления любимого мужниного лакомства.
– Как вы догадываетесь, – сказал Андрес, когда торт был съеден почти на треть, и вторая чашка чаю допита, – за это дело можно было взяться с двух концов.
Диана важно кивнула, хотя никаких догадок у нее не было, а Калев промолчал.
– Второй, конечно, в случае, если платеж был не единичным, – добавил Андрес несколько туманно, но Диана поняла, что тезис о последнем времени отброшен.
– То есть вы пытались проследить выплаты? – уточнил Калев.
– Да. Но из этого ничего не вышло. Он был чрезвычайно осторожен, оперировал только наличными.
– А счет? – спросила Диана? – В банке.
– Разумеется, банковский счет у него был, но туда поступали только легальные деньги, гонорары и тому подобное. А строителям, например, он платил только наличными.
– И тех это не удивляло? – полюбопытствовала Диана.
Андрес развел руками.
– Ничего незаконного в этом нет.
– Незаконного, может, и нет, но странно же. Это ведь наверняка были крупные суммы, – возразила Диана.
– Крупные, – кивнул Андрес. – Но, во-первых, хозяин, как говорится, барин, во-вторых, на строительстве махинаций больше, чем где бы то ни было, им даже выгоднее иметь дело с живыми деньгами.
– Да и вообще, – добавил Калев задумчиво, – наше воображение сильно преувеличивает степень электронизации платежей в Эстонии.
– То есть?
– Ты когда-нибудь в «Максиме» покупки делал?
– Я вообще в магазинах не бываю, – хмыкнул Андрес. – Некогда мне. Чем Тийна покормит, тому и рад. И во что оденет. Галстуки и те она мне на свой вкус выбирает. А что там такое?
– Да вот, раньше мне казалось, что большинство покупателей платит карточками. В «Стокманне» так и есть. Но потом я случайно обратил внимание… В этой самой «Максиме» девять из десяти платят наличными.
– И что из того?
– Ничего особенного. Там просто контингент другой. Который, видимо, зарплату получает не через банк. Либо просто предпочитает живые деньги.
Андрес кивнул.
– Не столько живые, сколько свободные от налогообложения. Это, конечно, не моя забота, но сами видите… В общем, денег проследить не удалось.
– А по датам нельзя? – спросил Калев.
– По датам?
– Ну если у тебя есть подозреваемые… Должны быть совпадения, человек снимает со счета некую сумму, достаточно большую, а Оя в ближайшие дни выплачивает сколько-то строительной фирме. Не обязательно, конечно, но вряд ли он долго держал сотни тысяч дома в столе.
Андрес вздохнул.
– Подозреваемые у меня есть. И, конечно, в столе деньги держать опасно, но, видишь ли, у него в квартире оказался сейф. Где, между прочим, лежало больше ста семидесяти тысяч наличными.
– Понятно. А что насчет подозреваемых? За чуть ли не неделю можно было накопать немало.
– Неделю! – фыркнул Андрес. – Ну, во-первых, три дня или четыре. Когда я у вас был, в понедельник? А во-вторых, эти завалы можно разбирать месяцами. Что хуже всего, Оя не любил писать имена и фамилии полностью, большей частью ограничивался инициалами. Потом даты, в компьютере они, конечно, есть, но в блокнотах и вообще бумагах… Не знаю, он не нуждался в них или просто был беспорядочной натурой… Словом, только отделить опубликованное от неопубликованного – целое дело, а потом поди еще определи, почему тот или иной материал не увидел света, просто не подошел газете, сам он его забраковал или отложил с известными намерениями.
