– Не надо меня спасать, я тут останусь, – прошелестела сквозь слёзы вампирша.
Эллиот удивился, переглянулся с Евой, даже подошел к Шизе и пощупал ей лоб. Вдруг вампиры тоже болеют от долгого нахождения в холодной воде. Но нет, на ощупь её кожа была всё такая же холодная, только жизнерадостная улыбка сползла с лица, что было совсем непривычно. Девушка села совсем рядом со своей тюрьмой, облокотившись спиной о хитиновые пластинки и поджав колени к груди.
– Я всё равно никому тут не нужна. Все всегда хотят от меня избавиться, как от занозы в одном месте. Так вот я сама сейчас сяду здесь и больше никому не буду причинять неудобств, – пропищала она.
Ева, уже порядком уставшая от её истерик и не привыкшая так долго находиться с эмоционально нестабильным существами, ничего не стала говорить, в отличие от Эллиота, сразу бросившегося утешать девушку и убеждать ее в обратном. Ему стало жалко бедную вампиршу, которая не была виновата в своем недуге. Его сердце сжалось от ее крика искренности. Всё-таки люди слишком эмоциональные, и не всегда способны думать своей головой. Лич развернулась и направилась дальше искать выход из этого места.
– Ты что, даже не поможешь ей!? – Прокричал парень.
– Я уже предлагала помощь. Второй раз не буду. Не в моих интересах нянчиться со всеми в подряд, – отозвалась лич.
– Какая же ты бесчеловечная и бесчувственная! – Прорычал в ответ Эллиот, поглаживая Шизу по голове.
– Не забывай о том, с кем говоришь. Да и к тому же от отсутствия ненужных эмоций больше пользы, нежели от переживаний. Она хочет остаться здесь, так и пусть. Её выбор, – подытожила лич.
Парень кинул в сторону Евы камень и сам стал отчаянно пытаться вызволить уже сдавшуюся окончательно от слов Евы Шизу. Вампирша еще слабо верила в то, что лич-таки спасет ее, уделит внимание, поэтому так отчаянно смотрела на нее, но нет, женщине было все равно. Ева увернулась от кинутого камня и, очевидно что-то почувствовав, схватила парня за шкирку, и спряталась с ним за одну из огромных лап панциря.
– Сиди тихо, сюда кто-то идет, – прошептала лич, – магией иллюзий не владею, но, затаившись, сможем выиграть немного времени.
– А как же Ш…
Ева заткнула Эллиоту рот его же рукой и замерла. Это было как раз кстати, потому что в одной из стен появилась щель, которая стала расширяться с каждой секундой всё больше и больше, открывая всем, кто находился сейчас в этой комнате воистину ужасное зрелище. Как Ева и предполагала, здесь, определенно, кто-то жил, связанный с Богиней, но менее осторожный. В святилище, если так можно было назвать эту комнату, вбежала небольшая стайка мелких костяных паучков во главе со своей новой хозяйкой. Очевидно, это была одна из жриц Ткачихи. Её тело было будто бы сшито грубыми нитками из частей различных людей, а ноги заменяла конструкция из костей, чем-то напоминающая сороконожку. На ней были легкие одеяния, почти не прикрывающие уродства. Да уж, редко можно было увидеть жриц в своем истинном обличье. Чаще всего они, словно паразиты, влезали в тела красивых девушек, и использовали в своих корыстных целях. А здесь она сейчас показалась во всей красе.
Ева прикусила губу. Силы прислужника ей были неведомы. Ясно, что сороконожка слабее Богини, но насколько? С другой стороны, лич понимала, что, как только хозяева обнаружат поникшую вампиршу, то сразу набросятся на нее, и, если вовремя не выйти, то Шизе будет конец. Хоть, Ева и недолюбливала девчонку, все равно не могла ее оставить так, всё-таки сама виновата в ее нахождении здесь. И дело не во внезапно пробудившихся чувствах заботы. Нет, просто живой вампир – слишком шикарный подарок для всякого отребья. И только лич об этом подумала, как пауки уже облепили тело Шизы, которая не на шутку перепугалась, и стала их оттряхивать и давить ногами.
