Жрица лениво усмехнулась. Она чувствовала своё превосходство перед зажатой в панцирные тиски пленницей и не торопилась мучать или убивать её. В конце концов, ей деваться некуда, да и убежать отсюда не сможет, так что рано или поздно расколется, а уж потом можно будет с ней и позабавиться. Она отправила несколько костяных пауков, чтобы те осмотрели помещение, и отошла от жертвы.
– Молчи, сколько тебе влезет, но даже вампиры умирают от голода. Пройдет месяц-два, а, может, и меньше, и твоя жажда станет настолько невыносимой, что всё твое тело будет сворачиваться в болезненных судорогах, а здравый смысл уступит животным первобытным инстинктам. В твоей красивой головушке не будет ничего, кроме желания вцепиться кому-нибудь в глотку и выпить хоть пару глоточков свежей горячей крови. Уж тогда ты мне все расскажешь, как на духу. А пока не вижу смысла тебя даже трогать, всё равно пользы от такого слабого и никчемного вампира ни на грош. Даже пауки, и те – полезнее.
Вампирша безумно рассмеялась, подтянулась на уже порядком разболевшейся затёкшей руке и сверкнула своими голубыми глазами.
– Неправда. Отсюда как раз не выйдешь именно ты, гусеница-переросток. Думаешь, что самая сильная? А нет! Кощейка придёт и мигом все твои лапки в косичку заплетет! А я ей помогу.
Девушка, со свистом втянув в лёгкие воздух, со всей силы вгрызлась в запястье и стала его выламывать. Сначала её сознание поглотила дикая, раздирающая всё, боль. Безумно хотелось остановиться и пожалеть себя, но нет, если сейчас она не сделает этого, то точно останется здесь до скончания жизни и станет игрушкой этого монстра. А, Шиза, хоть и не всегда могла думать адекватно, но свою гордость имела, и не хотела допустить такого отношения к себе непонятно от кого. Спустя лишь несколько секунд, красная пелена начала спадать с глаз, сознание привыкло к боли, а челюсти продолжали разрывать плоть. Ещё чуть-чуть, совсем немного, надавить вот так. Шиза перевернулась и налегла всем своим небольшим, но вполне ощутимым весом, на оголенное запястье. Послышался явственный хруст кости, тонкий писк, и, заботливо укачивая свою культю, девушка юркнула к другой стене комнаты, туда, где, по её мнению, должен быть расположен выход.
Жрица зашипела от негодования и бросилась на сбежавшую пленницу, как вдруг наткнулась на прочный щит из костей, некогда бывшими её подчинёнными. Почувствовался мощный всплеск некроэнергии совсем рядом, буквально в нескольких шагах. И вот из-за хитиновых пластинок вышла женщина, явно несвежего вида. Её глаза сияли ядовитой зеленью, а кожа, будто нечто чужеродное, вместе с трухой мышц сползала с её лица, рук и ног, обнажая белоснежный скелет.
– Лич! – Возопила сороконожка, – Что ты тут забыла?
Ева бесстрастно посмотрела на своего врага и стала медленно подходить ближе.
– Не мне отчитываться перед тобой. Ты – просто таракан, возомнивший себя Богиней. Но, стоит только наступить ногой, так превратишься в темное гнилостное пятно. – Сухо отозвалась Ева.
Места, где она соприкасалась с хитиновым панцирем, стали с неимоверной скоростью осыпаться и превращаться в труху. Жрица не на шутку испугалась. Тягаться со столь грозным существом ей было не под силу, оставалось только одно.
Сороконожка впилась своими острыми лапками в каменистые стенки свода и быстро стала ползти вверх.
– Не убежишь!– Выкрикнул Эллиот, и, набравшись смелости, крепко зацепился одной парой рук за выступ на её панцире.
