С превеликой грустью ей надо было в кои-то веки покинуть свое любимое тихое безжизненное кладбище и пойти снова в мир людей, которые даже и не подозревают, что многие чудовища из легенд и бульварных ужасов существуют на самом деле. Еву раздражали живые своей непредсказуемостью, эмоциональностью и нелогичностью, а еще наличием лишней, мешающей двигаться, плоти, требующей ухода, питания и соблюдения температурного режима. Женщину передернуло. Страшно подумать, ведь когда-то она была точно такой же, только это было настолько давно, что больше походило на миф.
Ева посмотрела на себя в зеркало. Ей просто было необходимо отправиться в тот самый музей и выведать, откуда же привезли похищенный каменный саркофаг. Для этого проще всего было прикинуться журналисткой, однако не в таком виде. Если ее кто-нибудь узрит в этом теле, то не просто испугается, а в ужасе убежит. Не дай бог еще начнут с железками набрасываться, обороняться придется. Ева не любила убивать и калечить без причины, но люди, чаще всего, слишком глупы, чтобы не лезть на рожон. Если демоном притвориться и обмануть подростков у лича получилось, то здесь все гораздо сложнее. Оставалось только одно.
Ева прошла в катакомбы в самую холодную и темную комнату, заставленную металлическими полками с отсеками, как в морге. Внутри каждого находилось тело недавно умершего, а, значит, еще не успевшего разложиться, человека. Ева всегда держала их про запас на тот случай, если понадобится выходить в «люди». Лич не зря считается высшей формой нежити, потому что его практически невозможно убить из-за филактериев6, предметов с кусками их души, а, значит, и личности. Для Евы было неважно, в каком теле она находится, ведь это – не более, чем оболочка. Лич открыла один из ящиков: внутри лежало, объятое легким зеленоватым свечением тело молодой девушки с пышными формами, добрым веснушчатым лицом, вызывающим какое-то детское умиление. Ее длинные каштановые вьющиеся волосы были небрежно заплетены в две косы, а одета она в обычные джинсы и кофту с изображением радуги. Девушка выглядела так, будто бы крепко спала, хотя умерла уже несколько лет тому назад. Этому способствовало не только правильное хранение трупа, но еще и сохраняющая магия. Она была не местной, поэтому сойдет за приезжую журналистку.
Ева сняла ту самую сережку с уха и надела на девушку, шепча слова нужного заклинания. Спустя несколько минут зеленые нити некроэнергии, поддерживающие тело лича, истончились, глаза перестали гореть, и, повинуясь силе всемирного тяготения, скелет рассыпался и упал. В ту же секунду труп девушки широко распахнул глаза. Переход души в новый сосуд произошел без накладок. Ева поочередно подняла каждую из рук, шевеля пальцами и проверяя общую моторику, пошевелила ногами и только потом медленно стала подниматься. Новое тело было в разы тяжелее прежнего, к чему стоит хоть немного привыкнуть. Первая же попытка встать закончилась тем, что лич зацепилась за край гроба, перевернулась, упала и сломала себе нос, который теперь представлял собой одну большую синюшную опухоль. Нехорошо. В таком виде лучше уже вообще не выходить, а то сразу отправят в больницу.
Ева подложила руку к больному месту и начала лечить перелом, как вдруг послышался странный шум, и, не успела женщина выглянуть и посмотреть, как в зал влетел обезумевший зомби, на котором верхом была Шиза. Она вцепилась своими острыми маленькими зубками в его шею, рычала и болталась, будто Моська на слоне. Лич ударила себе рукой по лбу, чуть не выбив глаз и, рявкнув во все горло, остановила эту вакханалию.
