Смертник. Роман - страница 3

– Хорошо, пусть побеседуют в лазарете. Надеюсь, он свободен. Справишься? Имей в виду, будешь одна, людей не хватает.

– Справлюсь. Не впервой. К тому же не одна – и пристально посмотрела на адвоката.

Ромов промолчал, что он мог сказать или возразить сотрудникам изолятора, впервые оказавшись в необычной обстановке. Тюрьма, подвал, лазарет, отсутствие надлежащего конвоя, несвоевременное посещение с большим опозданием осужденного. С чувством собственной вины за задержку с посещением осужденного он в сопровождении сотрудницы Валентины, теперь знал её имя, они спустились вниз на первый этаж прошли длинный узкий коридор, который неожиданно заканчивался резким поворотом на девяносто градусов, переходя в крутые железные ступеньки. По лестнице спустились в подвальное помещение. Стены длинного коридора были выкрашены в темно-синий цвет, производили мрачное впечатление. Неожиданно Ромову захотелось вернуться назад, обратно на улицу на свежий воздух. Непреодолимое желание вернуться появилось неожиданно, спонтанно, первоначальный интерес посещения тюрьмы сменился внутренним страхом перед предстоящей встречей с осужденным.

Слабо мерцающие электрические лампочки, подвешенные на длинные провисшие провода, создавали видимость освещения, на самом деле выступали в роли маяков в полутемном замкнутом пространстве полуподвала, указывая путь для продвижения, чтобы не натолкнуться на стену или впереди идущего и не оступиться на крутой ребристой лестнице. Медленно, осторожно шаг за шагом они передвигались в нужном направлении, чувствовался спертый воздух полуподвального помещения, по всей вероятности, с момента постройки здания оно из-за отсутствия окон и вентиляции не проветривалось, что способствовало крайне неприятному затхлому устойчивому неприятному запаху.

В одиночных камерах спец. блока осужденные к высшей мере постоянно курили, для них это была едва ли ни единственная радость, времяпровождения в ожидании исполнения смертного приговора. Курение приносило разнообразие в их повседневную мрачную жизнь, но увеличивало дефицит свежего воздуха, вокруг все было пропитано тяжелым смогом канцерогенных веществ.

Двери одиночных камер были сделаны из толстого листового железа с маленькими глазницами с прямоугольными форточками-кормушками для передачи пищи, через них просачивался в коридор дым махорки, дешевых сигарет, через кормушки также общались с сотрудниками изолятора. За внешними дверями вставлены, не менее прочные решетки из металлических прутьев, погружая мрачное помещение в бездну безвыходности для обитателей одиночных камер подвала. Полуподвальное пространство с высокими потолками напоминало склеп усопших, оттуда веяло мрачной холодной безысходностью, пришедшее на ум сравнение ещё сильней усиливало внутренний страх адвоката Ромова перед предстоящей встречей с человеком, признанного виновным в умышленном убийстве, приговоренного к расстрелу.

Спустившись вниз, попадаешь в широкий, длинный, просторный коридор потолок представляет арочное перекрытие, напоминает церковный свод перед иконостасом. По обе стороны коридора расположены тяжелые металлические двери камер, вокруг ощущался спертый запах похожий ни то на рыбий жир, ни то на похлебку вперемешку с залезавшими овощами.

«Баландёры» так называют людей в тюрьмах из числа осужденных за преступления небольшой или средней тяжести, состоящие в бригадах хозяйственной обслуги. Постоянно жаждущие получить от администрации кое-какие поблажки, снисхождения за хорошую работу, «твердо» вставшие на путь исправления, готовы на все, чтобы угодить начальству, когда на кого «стукануть» оперативникам о проделанной «работе», о своих наблюдениях докладывают представителям администрации. Среди основной массы сидельцев уважением они не пользуются, те перед администрацией готовы на всё лишь бы быть замеченным, получить «заслуженное» поощрение в виде: дополнительного свидания с родственниками, продуктовой передачи в благодарность за «добросовестный» труд, наконец, перспективу на условно-досрочное освобождение.