Ее недельный оклад и близко не стоял к двадцати фунтам. После испытательного срока ей положили двенадцать.
– Что значит «лишилась ангажемента»? У меня за плечами – ни одной роли.
– В том-то вся и прелесть, солнышко. Опыт не требуется. Даже играть не требуется. Не хотелось бы снова вспоминать Сабрину. Ты, наверное, и сама заметила, что она – не Дороти Тьютин{11}. Душа моя, ты будешь просто стоять перед объективом – и деньги потекут ко мне рекой. Какая-то часть перепадет тебе. Согласись, профессия – не бей лежачего.
– Профессия, кажется, древнейшая.
– Не будь такой циничной, солнышко. Я знаю свое дело. Послушай меня. Тебе известно, что такое субретка?
Барбара со вздохом закатила глаза. Она дала себе слово без промедления найти где-нибудь библиотеку.
– Ты – классическая субретка. На таких всегда есть спрос. Но и в этом плане от тебя ничего не потребуется. Тебе будут платить большие деньги только за то, что ты – это ты. Слушайся меня – и всем нам будет счастье.
– И чему вы меня научите?
– Я научу, как себя вести с нужными людьми, а уж эти люди научат всему остальному. Улыбаться. Двигаться. Выпячивать грудь, отставлять попку. И так далее. Ты глазом моргнуть не успеешь, как подпишешь контракт с какой-нибудь фотостудией. И очень скоро в садовом сарае у каждого мужчины не старше семидесяти лет будет висеть твой портрет в бикини.
– Мне лишь бы играть, а в чем фотографироваться – не так уж важно.
– Неужели ты всерьез вознамерилась играть?
– Я хочу быть комической актрисой, – призналась Барбара. – Как Люсиль Болл.
– Вот оно что. – Брайан помрачнел. – Ну-ну. Это, конечно, совсем другой коленкор.
Женская страсть к лицедейству стала проклятьем всей его жизни. К нему в агентство чередой шли красивые, фигуристые девчонки, но половина из них отказывалась сниматься для календарей и участвовать в презентациях. Каждая хотела сразу на Би‑би‑си – пусть это будет эпизод из трех реплик, пусть героиня будет одинокой матерью, вынужденной работать в шахте. Брайан не понимал такого рвения, но благодаря своим связям постоянно направлял девушек показываться продюсерам и начальству актерских отделов. Раз за разом получая отказ, его подопечные становились намного сговорчивей.
– Как мне помнится, у Люсиль Болл не было особого выбора. Она сильно сдала, и никто больше не брал ее на роли романтических героинь; что ей оставалось, кроме как паясничать? Тебе до этого еще очень далеко – такой вариант мы с тобой рассмотрим не скоро. Лет этак через двадцать. Ты приглядись к себе как следует.
– Я хочу показаться какому-нибудь режиссеру.
– Так ведь о чем я толкую: в твоем случае показываться – это лишнее. Ты можешь стать фотомоделью и тем самым проложить себе дорогу в любой фильм.
У него уже навязли в зубах эти увещевания. Хоть бы одна прислушалась…
– В любой фильм, где мне не потребуется открывать рот.
– Я же не буду спонсировать тебя до скончания века.
– По-вашему, если я только открою рот, меня придется спонсировать до скончания века?
– Я этого не говорил.
– Организуйте для меня пробы.
Брайан пожал плечами. Судя по всему, им предстояло идти долгим кружным путем.
Наутро Барбара вынуждена была объяснить Марджори, что на работу больше не пойдет, поскольку в ночном клубе познакомилась с мужчиной, который подкинет ей денег.
– Что ж это за мужчина? – удивилась Марджори. – Там, может, еще такие найдутся? Я, понятное дело, в обувном работаю, но ты ему намекни, что подруга, мол, на все готова.
