Ферапонт по этому случаю приоделся. И выглядел даже торжественней, чем сам Никита Романович. От обоих крепко пахло лосьоном. «Как на свадьбу!» – удовлетворённо подумал Ферапонт.
– Слушай! А давай в центр рванем? – предложил он. – Посолидней будет!
– Пока туда доберемся, как раз закроют! – здраво рассудил Никита Романович.
– А ты, Ника, так и поезжай! Только к черному бы надо черный галстук… Ух, и закрутишь ты там с бабами! – любовался другом Ферапонт.
– Да ладно тебе, – оборвал его Никита Романович.
– А что? И закрутишь! – не унимался Ферапонт. – Уж я бы там дал шороху! Точно тебе говорю!
Никита Романович вспомнил про жену. Там на аллее. С доцентом. «Какая-то странная она была… Не такая, как всегда… Суетливая», – наконец определил он. И что-то неприятно кольнуло внутри. Пересилил себя и отмахнулся от глупых подозрений: «А то все проводы насмарку. Если себя распустишь… Приеду, обязательно с Раисой встречусь!» Это его сильно ободрило.
– Бабы, Поня, не вопрос! – лихо сказал он, удивив этим Ферапонта, который отчего-то почувствовал легкое беспокойство.
– Давай! Пошли! А то прокопаемся, могут и закрыть! – заторопился Никита Романович.
Пошли дворами. К вечеру приятно подморозило. Запорхал мелкий снежок.
– Прямо снова зима! – приподнято произнес Ферапонт.
Вытоптанная дорожка вела вдоль деревянного забора. Из-за него донесся шум. «Странно… И что это в такое время народ скопился? Чего им там, интересно, понадобилось?» – подумал Никита Романович.
– Что бы им там делать? – высказал недоумение Ферапонт. – Ну да бог с ними! Нам не по пути. Нам в ресторан! – добавил, видя, что Никиту Романовича снедает любопытство и задержки не избежать.
– На минуту заскочим? А? – И, не дожидаясь ответа, Никита Романович протиснулся в большую дыру в заборе.
Ферапонт, досадливо махнув рукой, полез следом.
В большом дворе находилось много народа. Мужчины, женщины, некоторые с детьми.
– Чего ждем, товарищи? – негромко, но отчетливо спросил Никита Романович.
– Мебель ждем, Никита Романович, – ответила одна бойкая бабенка. – Целый год отмечаемся. Каждую минуту могут выбросить! Вот и дежурим каждую ночь. Боимся пропустить!
– Да вот незадача, Никита Романович! – вступил в разговор какой-то дохлый мужичонка. – Сани вмерзли!
– Какие сани? – С подозрением посмотрел на него Никита Романович: «Уж не спятил ли?»
– Ну, на которых мебель вывозят! Примерзли! Боимся, вдруг начнут давать, а саночки и того. Ну и сорвется! Волнуемся, страшно сказать как!
– Где они? – ответствовал Никита Романович. – Поможем, Ферапонт? А?
– Отчего ж людям не помочь? – без особого энтузиазма поддержал Ферапонт. С рестораном дело явно накрывалось.
Они подошли к большим основательно-таки примерзшим саням в углу двора. Впряглись в широкую лямку. Их окружили люди. Напряглись изо всех сил!
– Никита Романович! Фери! Давай! – подбадривали вокруг.
Что-то хрустнуло, кто-то крякнул. Испуганно закричали женщины. Никита Романович с Ферапонтом оторвали сани и сделали в пылу еще пару кругов по двору.
Постояли, покурили, остыли малость.
– Слушай, Понь! Людям помочь надо! Пойдем с директором потолкуем. Может, не ушел еще?
«Вообще-то вряд ли хоть одна душа в магазине… Но уж для очистки совести!» – подумал Никита Романович.
– А ежели чего! Пусти ему, подлецу, кровя, Никита Романович! – завопил мужичонка в каракулевой шапке. – А уж мы за тебя постоим!
Люди одобрительно загудели.
