А вот по литературе проблемы. Как сочинение, так мучения адские. Что писать – непонятно! Такой-то – типичный представитель того-то. И неясно, хоть убей! Как его извлечь из книжной жизни и найти нужные черты. Маета! Особенно домашние сочинения. Тянет до последнего Филимон. И, наконец, к бабушке: «Ба! Напиши. А?» Сердится та для вида, а сама довольна. Прекрасно знает литературу. Пушкина так просто обожает. Садится и что-нибудь играючи, больше всего любит на вольную тему. Легко, без напряжения. Ну, теперь быстренько за дело. Переписать – и гора с плеч. Да ты хоть посмотри сначала! Всё отлично, чудно! Чмок в щеку и быстро, в два приёма перекатывает. А потом снова за книгу или пойти гулять. Звонят приятели школьные. Надо обсуждать мировые проблемы, а за сочинение пятёрка гарантирована…
А чайник уже вовсю шипит, разбрызгивает мельчайшие капельки воды. Вот-вот запрыгает крышка и вырвется из носика белая струя пара…
Иногда заходит в гости Никита. Он старше Филимона почти на десять лет. Его отец приходился двоюродным братом Филимонову. Обязательно кормят Никиту сытным обедом. Да ещё что-нибудь вкусное сунут на дорожку. Он взрослый рабочий человек. Слесарь! А раньше был учеником слесаря. У него грязь уже въелась под ногти. Он работает на заводе. Вдруг приносит в подарок духовое ружьё и пульки. С премии. Закрываются они с Филей в комнатушке. Хоть и крошечная, и стена одна ненастоящая. Сначала занавеска висела, а уже потом соорудили из досок и обклеили обоями. Но всё равно почему-то до потолка не достаёт, Да ладно, неважно. Достает, не достаёт. Главное – своя. И на двери крючок. Вот это важно. Руки чешутся опробовать ружьишко. Суетятся, что бы приспособить под мишень? В итоге поставили на шкаф у стены старого деревянного орла с обломанным крылом. Южный сувенир. Сами сели на диван напротив и давай в него стрелять. Хоть и близко, но всё равно здорово. Летят пульки в орла, а тому всё равно! Наконец зарябило в глазах. Бросили ружьё и развернули огромную карту.
– Слушай, как это так? Нас двести миллионов человек! И это только в нашей стране! А всего, кажется, два миллиарда! А? Каково? – как какую-то чрезвычайную новость сообщает Филя. – Не укладывается в голове!
– Подожди. Не горячись! Давай по порядку, – спокойно рассуждает Никита. – Скажем, нас с тобой двое. У нас в цеху триста…
– Триста – это ерунда! – перебивает разгорячённо Филя. – А вот двести миллионов! И ты всего лишь крошечная единичка! Понимаешь или нет? Ну, двоечка! Это мы с тобой!
– Опять перебиваешь! На заводе у нас пять тысяч человек. Идёшь утром. Сплошной поток! Ты только вникни!
– Ты опять не про то! С заводом всё ясно! А здесь миллион! Представь себе!
Задумывается Никита:
– Да, миллион – это трудно! Ладно, чёрт с ним! А то голову сломать можно!
– Нет, ты постой! Я вот тут как-то взял ватман и поставил на нём пятьдесят тысяч точек. Два дня угробил. Так то точки… Ну, можно, конечно, на самолёте подняться и вниз глядеть… Но ведь не получится, нет! Слишком велико расстояние… Ни черта не различишь! – Задумчиво ведёт Филя пальцем по карте.
– Ты скоро рехнёшься. Как пить дать! – резонно возражает ему Никита. – Помяни моё слово! Надо бы тебе на наш завод! Эх, шикарно бы было! Да родичи тебя не пустят. И мал ты. Даже в ученики не возьмут.
– А выход всё-таки есть! – загадочно произносит Филя и делает драматическую паузу. – Обрати внимание на эти тонкие красные линии. Это железные дороги! Доходит?
