– Сто пятьдесят тысяч.
Я посылаю молодому мужчине воздушный поцелуй. Он хотя бы приятен мне, в отличие от брюзжащего слюной старика.
– Сто шестьдесят, – перебивает его толстый мужчина.
– Сто шестьдесят пять!
Я понимаю, что у юного участника аукциона не так много средств, но тихо надеюсь на его победу. Быть может, он окажется не так плох, как остальные?
– Сто семьдесят и не таллина больше, – снова возвещает толстый.
– Ставка принята. Советник Оллинз: сто семьдесят тысяч. Раз.
Когда в зале повисает молчание, я решаюсь на самый опасный эксперимент. Спускаюсь с подиума и под удивленным взглядом Леопольда подхожу к юноше, который делал на меня ставки. От него приятно пахнет чем-то терпким, и он смотрит на меня во все глаза. На вид он чуть старше меня.
– Сто семьдесят тысяч – два.
Я улыбаюсь и беру двумя пальцами веточку от вишенки, плавающей в его бокале, затем обольстительно надкусываю ягоду и принимаюсь медленно жевать ее, продолжая смотреть ему прямо в глаза.
В ответ он лишь сглатывает.
– Сто семьдесят тысяч – три.
Ну давай же! Видимо, в моем взгляде проскальзывает мольба, потому что он медленно выдыхает:
– Прости.
– Сто семьдесят тысяч – четыре…
– Да перестань ты играть на наших нервах, Леопольд! Девчонка моя, заканчивай уже, – кричит советник Оллинз. Его явно взбесила моя выходка. – И оттащи ее от сопляка леди Ашервли!
Я оборачиваюсь на Леопольда и вижу его сочувственный взгляд. Каждый в Империи знает, какой советник на самом деле.
Внутри меня все опускается, когда Леопольд завершает аукцион:
– И… сто семьдес… – Его слова обрываются, когда подходит слуга и что-то шепчет ему на ухо. Выражение лица Леопольда быстро меняется, но никто в зале не понимает, что происходит.
Советник начинает терять терпение:
– В чем дело?! Почему ты остановился?
Кивнув слуге, Леопольд переводит внимание на советника и расплывается в улыбке.
– Чего улыбаешься? Девчонка моя?
– Нет, господин советник. Есть новая ставка.
– НОВАЯ СТАВКА?
– Да. Миллион триста таллинов за дриаду – раз.
Советник меняется в лице, становясь красным как рак.
Зал взрывается бурным обсуждением. До меня доносятся отголоски фраз: «Кто это может быть?» и «За что такая сумма?».
– Кто?! – Возглас советника Оллинза заставляет шепотки в зале стихнуть.
– Анонимный покупатель, который сейчас находится в зале.
Я озираюсь по сторонам в его поисках, хоть и понимаю, что это может быть простым обманом устроительницы бала. Что, если графиня решила провернуть нечто подобное из-за того, что ее не устроила низкая цена? До меня доходили слухи, что она планировала получить за каждого хотя бы по двести тысяч.
– Кто эта крыса? Кто?
– Советник, прошу быть потише.
– Я спросил, кто он?
Ответом ему служат лишь переглядки дам да суровые взгляды мужчин в зале.
Советник Оллинз стоит недалеко от меня, и мне невольно становится страшно за свою жизнь, но тут я встречаюсь глазами с ним.
Он стоит у стены и не сводит с меня взгляда сапфировых глаз. Одет во все черное, а в петлице виднеется алая роза. На лице – железная маска, покрытая черной эмалью.
– Миллион триста – два. Три. Четыре. Пять. Продано!
Прежде чем меня уводят из зала, я успеваю увидеть улыбку, которую он прячет за бокалом вина.
Кто же ты, мой анонимный покупатель?
