Выступая на берег, волны были похожи на тонкий, гладкий язык. Только он не пытался ничего заглотить, а аккуратно облизывал колено Могенса, словно ласковая кошка. «Это доброе море», – подумал Йенс. Почему-то раньше море казалось ему злым. А сейчас он вдруг перестал бояться всего того, что было на севере.
Он часто смотрел на море: сидя в грузовике отца, пока они тряслись по гравию на пути к острову, он разглядывал это синее полотно, опоясывающее Хальсен. А когда они вместе развозили жителям отремонтированную мебель, Йенс видел море между холмов на пути к Корстеду. Море для Йенса всегда было окаймляющим горизонт цветом и далеким звуком. Он никогда не прикасался к нему. Никогда, сняв ботинки и гольфы, не заходил в него; не чувствовал, как волны нежно щекочут щиколотки и убегают, оставляя след на песке под его ногами. Он еще ни разу не наклонялся и не ощущал бурлящий ручеек между пальцами – холодный, нежный, неуловимый.
Никогда. До этого момента.
Пока мальчики играли на берегу, они заметили, как отец ходит и внимательно изучает круг из палок и камешков, образовавших неровное сплетение на волнистом берегу, где песок с водой то и дело обменивались любезностями. Силас держал руки за спиной и, немного нагнувшись вперед, подходил ближе. Иногда он останавливался и начинал искать что-то между камней, а потом так же медленно шел дальше.
«Может, он ищет золото?» – прошептал Могенс.
«Может, он ищет дедушку?» – подумал Йенс.
Силас искал янтарь и нашел даже больше. Мальчики с любопытством посмотрели на желто-коричный сгусток, который он им показал. Силас объяснил, как определить, что это янтарь, а не просто камень, и позволил попробовать его на прочность зубами.
– Он много стоит? Как золото? – спросил Могенс.
– Большие куски янтаря могут много стоить, из него делают украшения. Но янтарь не такой дорогой, как золото.
– А что это такое? Откуда он берется? – спросил Йенс.
Силас улыбнулся.
– Я потом покажу вам еще кое-что, а пока смотрите.
Из кармана он вытащил еще один золотистый сгусток, только размером он был чуть больше.
– В каком-то смысле этот сгусток даже дороже золота – смотрите, что там внутри.
– Похоже на… муравья? – тихо сказал Йенс.
– Это и есть муравей. Необыкновенно в нем то, что этот муравей – очень-очень старый. Иногда находят янтарь с животными, которым несколько миллионов лет.
– С большими тоже?
– Нет, в основном с маленькими. Но подумайте только, янтарь может сохранить их. Не чудо ли это?
Мальчики одновременно кивнули, не отрывая глаз от муравья. Вдруг Йенс посмотрел на отца и спросил:
– А людей? Небольших… детей, например? Древних детей находили в таких янтарных комках?
Силас покачал головой, не обратив внимания на хихиканье Могенса.
– Нет, о таком я не слышал.
Он почесал бороду. Так он делал всегда, когда ему в голову приходила интересная мысль.
– Хотя…
Могенс замер.
– Давным-давно… – начал было Силас. – Нет, пойдемте-ка. Лучше я сам вам покажу.
Силас молча шел через заросли вереска и леса, мальчики шли за ним. Похолодало, но на западной стороне солнце еще светило, и его длинные лучи протискивались между высоких елей.
– Нам нужно найти раненое дерево, – наконец сказал он и сошел с тропинки в сосновую рощу. – Попробуйте найти дерево с трещиной в коре.
Через пару секунд Могенс уже нашел нужное дерево.
– ТУТ! – закричал он так громко, будто нашел золото.
Могенс нашел идеальное дерево – Силас Хордер прекрасно знал, что на том месте стояла сосна среднего роста с трещиной в коре. Он знал все свои деревья.
