Мы вместе уже пять месяцев, и для Александра это приличный срок. Но и я приложила к этому немало усилий. Ради него я начала играть в теннис. Ради него я решила поступать на экономику, как он, хотя на самом деле хотела выбрать что-то, связанное с миром моды.
«Если ты хочешь по-настоящему разбогатеть, надо попасть в мир больших денег», – говорит Александр. Специально для меня он записал документальный фильм с молодыми, бесконечно уверенными в себе и потрясающе красивыми людьми, которые возглавляют топовые банки, потому что они настолько умны, что никто не понимает ни их самих, ни те уловки, которые они придумали. «Мы тоже потом такими станем», – утверждает Александр.
Прекрасно… Рассказать ему о том, что со мной происходит, – все равно что сразу расстаться. Папа с Анной тоже исключены, а мои подруги… Они добрые, но не умеют хранить секреты, особенно если, рассказав всем обо мне, получат шанс выиграть главный приз – Александра.
Я бы хотела, чтобы все было иначе. Все, что мы обычно обсуждаем, кажется мне теперь такой ерундой.
Может, стоит разыскать Пабло? Даже если он кому-то расскажет (что, учитывая его, так сказать, состояние, представляется мне маловероятным), ему все равно никто не поверит. Интересно, он меня вообще узнает? Я понятия не имею, нормальная ли память у таких, как он. Сейчас мы видим друг друга всего раз в год, и этого явно недостаточно, чтобы он много запоминал, а раньше… Ему было четыре, если не ошибаюсь, или пять, когда его выпихнули из дома. По-моему, тогда он казался мне очень милым, и мы часто играли вместе. Рисовали, строили башни из кубиков и тому подобное. Но Анна, заметьте, его родная мать, сказала: «Он становится слишком сильным. Будет лучше, если он уедет, лучше для него самого».
Я тут же вспомнила, как она иногда смотрела на него: словно ей подарил его не господь, а дьявол. Почти как тот человек смотрел на Эрро… Я вздрогнула. А что если это и правда «травма»? И со мной что-то не так из-за того, что я пережила в детстве?
Приехав домой, я все же позвонила Александру и отменила нашу встречу.
– Плохо себя чувствую, – сказала я. А чтобы он не расстраивался, пообещала устроить романтический ужин. – В субботу папа с Анной идут в оперу. Заглянешь в гости? Обещаю, тебя ждет незабываемый вечер…
Я осталась заниматься немецким, лежа в кровати. Желтый стикер положила на тумбочку, спрятав под телефоном. Еще никогда мне не было так страшно ложиться спать. Она танцевала для дьявола, голой. Что это значит? Что потом она ему отдалась? И как понимать то, что такая девушка, ведьма, пытается со мной связаться? Потому что я где-то глубоко внутри похожа на нее? Или она и я – это один и тот же человек, просто из разных эпох? Или я все-таки?..
Сошла с ума. Сошла с ума. Слова отдавались эхом у меня в голове.
Вот бы существовала таблетка, которая смогла бы меня исцелить.
Я проснулась от странного звука, как будто выл какой-то зверь. И не сразу поняла, что этот душераздирающий вой издавала я сама.
Уже почти рассвело. Птицы – казалось, их тысячи – встречали день щебетом. Я схватила телефон и дрожащими пальцами набрала номер, который уже давно выучила наизусть.
– Это автоответчик Варда Лейдемана. Оставьте сообщение после звукового сигнала. Не забудьте назвать ваше имя и номер телефона.
Черт, черт, черт. Понимаю, сейчас всего шесть утра, но ситуация чрезвычайная. Психологи же должны отвечать круглосуточно?
