Она посмотрела на меня с неподдельным изумлением.
– С чего ты вообще так решила? Ты получаешь информацию, и все. Информацию от Майте. А вот почему… Да, на это я пока ничего не могу ответить. Но мы еще выясним.
– Я бы не исключал травму, – пробормотал Вард обращаясь скорее к Элли, чем ко мне. – В конце концов, она столько пережила.
Обычно меня жутко бесит, когда люди обсуждают меня в моем присутствии. У отца с Анной есть такая привычка. Учителя тоже так иногда делают, когда говорят о своих учениках с родителями. Но на этот раз я не стала возмущаться.
– Травму? – робко переспросила я. – Но в таком случае получается, что видения исходят изнутри?
– А что ты сама думаешь? – осторожно поинтересовался Вард.
Две пары глаз выжидающе уставились на меня.
– Такое ощущение, будто я начинаю жить жизнью другого человека, – неуверенно ответила я.
– Значит, извне, – резюмировала хиппи. – Как я и говорила.
Честно, я уже ненавидела эту бабу.
– Если вы так много об этом знаете, может, знаете и как от этого избавиться?
– Трудно сказать, – ответила она. – Я видела случаи, когда все проходило после первой же сессии, но бывает, сначала нужно собрать полную картину – узнать, с чьей жизнью клиент вступил в связь. Иногда есть какая-то причина.
– Причина?
Она пожала плечами.
– Бывает, они хотят оставить послание. Или нужно что-то выяснить.
– Как в «Шестом чувстве»? – фыркнула я.
– Хочешь верь, хочешь нет, – ответила она с милой улыбкой.
Вард взглянул на таймер.
– Что ж, Одри, сегодня было непросто. И легче пока не становится. Как думаешь, ты в состоянии… вернуться к обычной жизни?
На улице светило солнце. Мне вдруг очень захотелось почувствовать тепло, услышать привычные звуки города, увидеть людей в современной одежде. Все закончилось, сказала я себе. Забудь. Скоро ко мне зайдет Александр, и мы будем вместе готовиться к экзамену по немецкому. Если погода не испортится, то устроимся в беседке. Он будет гладить меня по голове, пока… Я опять вспомнила о тех солдатах. Меня стало подташнивать, хоть и не так сильно, как в первый раз. Из глаз снова брызнули слезы.
– Как ты? – спросил Вард.
Я яростно замотала головой:
– Это ни хрена не честно.
«Только не спрашивай, что именно, – подумала я в бешенстве, – иначе я никогда сюда не вернусь».
Но он ничего не спросил, а лишь оторвал новый стикер. Нацарапав на нем что-то, он протянул бумажку мне.
– Позвонишь, если что, ладно?
Его номер телефона… Так лучше, гораздо лучше.
Прямо как будто я уже иду по солнышку.
– На следующей неделе продолжим? – спросила хиппи несколько настойчиво, вытаскивая крошечный ежедневник из кармана широких брюк. – Если только видения не закончатся, разумеется. Но в противном случае?..
Вард вопросительно посмотрел на меня.
– Мне надо немного подумать. – У меня не было сил говорить. – Я вам напишу, ладно?
– Только, пожалуйста, побыстрее, – сказала хиппи все тем же властным тоном. – Ты не единственный мой клиент, дорогая.
Можно ли рассказать своему парню, что какая-то средневековая дура выбрала тебя, чтобы сообщить миру о своих травмах, связанных с верой?
Этот вопрос не переставал меня мучить всю дорогу домой.
Можно, если твой парень – задрот, у которого никогда не будет другой девушки. Или когда ты так красива и популярна, что неважно, какую чушь ты несешь. Но не когда твой парень – школьная звезда Александр Спрангерс, сын знаменитого пластического хирурга Майкла Спрангерса, у которого собственная программа на ТВ, а ты, хоть и одеваешься лучше всех, вынуждена выворачиваться наизнанку, чтобы входить в топ-3 девчонок школы. «Девушке, которая однажды останется со мной навсегда, не придется беспокоиться о мешках под глазами или маленькой груди, – все время повторял Александр. – Совершенство – это норма. И моя будущая жена должна быть идеальной».
