– Она говорит, что знает меня. Что помнит меня с акеларре[3] Что я, голая, танцевала для дьявола. Целовала его… срам. И зад. А мой брат… брат присматривал за жабами остальных ведьм. Все это неправда! Ложь! Не верьте ей!
Последнее, что я услышала, – это слова Варда: «Достаточно, Элли. Надо ее вернуть, прямо сейчас!» Не знаю, послушалась ли она его. Я вдруг поняла, что больше не выдержу. Меня стало трясти, и я почувствовала, что еще чуть-чуть, и меня стошнит.
– Выключите, – прошептала я.
Не дождавшись моментальной реакции, я закричала:
– Выключите! Быстро! – и побежала в туалет.
Я стояла на коленях перед унитазом, содрогаясь всем телом и думая, что меня сейчас вырвет, но все обошлось. В ногах была такая слабость, что мне пришлось подниматься, цепляясь за раковину. Меня все еще трясло, я села на крышку унитаза. В зеркале, окаймленном ржавчиной, я увидела собственное отражение: лицо, бледное как простыня. Одри или Майте? Кто танцевал голым перед дьяволом? Кто целовал его… срам?
Может, у меня и правда раздвоение личности.
Я не могла сдвинуться с места, сидела, наклонив голову и разглядывая белый кафель под ногами. Затем поднялась и встала перед зеркалом. Я смотрела в глаза, только в глаза. Карие глаза с потеками туши на бледном лице. Это мои глаза? Или ее?
– Одри? – послышался голос хиппи. Вард наверняка решил, что как-то нехорошо будет, если за мной в туалет пойдет он. – Одри? Как ты?
Я по привычке спустила воду в туалете, хотя в этом не было никакой необходимости, и помыла руки. Тоже по привычке. Затем слегка плеснула на щеки холодной водой и вытерла растекшуюся тушь краешком полотенца.
– Я сейчас.
Она хотела обнять меня, но я уклонилась от нее, резко шагнув в сторону.
– Сделать чаю? – спросил Вард, стоя в дверном проеме, как будто он оказался там случайно.
– Давай я, – сказала хиппи и подтолкнула меня к нему. Не слишком ли по-хозяйски?
Мы вместе вошли в кабинет, я – все еще немного шатаясь, он – легонько приобняв меня за плечи.
– Ты отлично справилась, – сказал он, но голос его звучал неуверенно. – Тебе получше?
Я вяло кивнула, взглянув на часы.
– Не переживай, – заметил он. – У нас еще полно времени.
Тогда я села обратно в свое кресло, прижавшись поплотнее к спинке, чтобы не так сильно дрожать.
– Что дальше? – Я специально выбрала фразу покороче, потому что не доверяла своему голосу. Хиппи зашла с тремя чашками горячей воды и одним пакетиком чая. Я обычно не пью чай, но тогда сделала исключение. Чашка приятно согревала руки. Меня трясло все меньше. Мне хотелось, чтобы они что-нибудь сказали, попытались объяснить, но они оба молчали, не отрывая от меня глаз. Я разозлилась: такое ощущение, что для них я просто фрик из цирка уродов.
– И? – раздраженно спросила я. – Еще что-нибудь будет? Какой-нибудь диагноз или типа того?
Вард беспомощно посмотрел на Элли. Она задумчиво произнесла:
– Сама картина мне ясна. Это шестнадцатый-семнадцатый век, охота на ведьм – сцена в церкви это подтверждает. Очевидно, все это связано с так называемым эдиктом веры – указом, который регулярно зачитывали в церкви и в котором ясно давалось понять, что именно церковь считает ересью. И происходит это, по всей видимости, на севере Испании, учитывая, на каком языке все говорят.
– Очень познавательно, – раздраженно ответила я. – Только я не об этом. Я хочу знать, что со мной. Почему я это вижу. Я сошла с ума? У меня что, раздвоение личности?
