Не исключено, что подобная непропорциональность может быть истолкована как недостаток применяемой нами аксиологической классификации. Однако, в силу обстоятельств мы оказались перед необходимостью выбора из двух зол. Мы не ошибемся, сказав, что вынужденная неполнота изложения материала предпочтительнее авторефлексивности, которая становится неизбежной при использовании схемы Губмана-Кисселя.
Необходимо также помнить, что настоящее исследование не может состояться без православного осмысления поднимаемых нашей темой вопросов. По словам апостола Павла, «вся тварь совокупно стенает и мучается доныне» и «с надеждою ожидает откровения сынов Божиих: потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее» (Рим.8,22; 8,19). Профессор-протоиерей В. Зеньковский, к примеру, считает, что этот текст, будучи основой «христианского учения о мире», позволяет понять «всю правду… внесения моральной оценки во всякую истину о бытии» [61,с.93].
Следует признать, однако, что поставленная таким образом задача не относится к числу простых. Проблема в том, чтобы построить единое семантическое поле, в пределах которого можно было бы обсуждать столь малопохожие между собой произведения святых отцов, с одной стороны, и тексты современных западных философов, с другой. Удобную к тому возможность могли бы представлять мысли о. В. Зеньковского об апофатическом характере ценности [61,с.237] и слова Т. Горичевой о том, что «западная философия последних двадцати лет – это своеобразная апофатика»* [43,с.92]. Точка зрения Т. Горичевой находит себе подтверждение в текстах, например, Хайдеггера, который ограничивает феноменальный горизонт «негативно, от противного», пытаясь «исключить то направление взгляда, которое не позволяет увидеть сам феномен» [142,с.179]. С другой стороны, известно, что апофатическим методом пользовались в своих богословских трактатах еще св. Дионисий Ареопагит [55,с.7], св. Максим Исповедник [90,с.70], блаж. Августин [4,с.132] и некоторые другие церковные авторы. Однако, проведение прямых апофатических параллелей между текстами зарубежных философов, с одной стороны, и произведениями церковных писателей, с другой, едва ли может быть перспективным. Так или иначе, в своем исследовании мы воспользуемся традиционным методом неполной индукции; это объясняется тем, что мы не располагаем возможностью изучить все однородные факты, имеющие отношение к предмету исследования.
Не следует, впрочем, думать, что за подобным сопоставлением духовно-разнородных явлений скрывается «неправославность». Вспомним, к примеру, о том, что св. Григорий Богослов ссылается на платоновский «Тимей» [44,с.44] и даже осмеливается хвалить его автора, несмотря на то, что «он и не наш» [44,с.53], а св. Григорий Нисский полемизирует со сторонниками учения о переселении душ, пользуясь при этом категорией ценности [45,с.89,90].
Приступим к рассмотрению других вопросов.
Раскрытие предмета исследования сделало необходимым использование разнообразных источников получения информации, к числу которых относятся:
– литературные источники (труды церковных писателей, тексты литературных критиков, художественные произведения);
– официальные источники (тексты публичных выступлений);
– научные источники (философские монографии и статьи из научных сборников и периодических изданий);
– непубликуемые документы (архивные материалы, депонированные документы, личная переписка автора со специалистами в России и за рубежом).
