Смыслы и образы. Часть 2 - страница 15

Рафаэль Санти (1483—1520). «Распятие с Девой Марией, святыми и ангелами» (Распятие Монд). 1503 г. Лондонская национальная галерея

Пьетро Перуджино. (1445—1523). «Мадонна с Младенцем и ангелом». 1500 г. Лондонская национальная галерея.

Пьетро Перуджино. «Распятие с предстоящими». Ок. 1485 г. Вашингтонская национальная галерея.

Картина Рафаэля предназначалась для алтаря церкви Сан Доменико в Читта ди Кастелло. Написана в 1503 году, когда Рафаэлю было 20 лет. В ней легко можно увидеть влияние Перуджино, в мастерской которого Рафаэль проходил обучение.

Стиль Перуджино достаточно узнаваем. Персонажи у него, как правило, статичные. Большое внимание уделяется природе, всегда живописной: реки, равнины, горы, скалы, трепещущие деревца, изящные и почти нематериальные, тонким кружевом своей листвы на фоне прозрачного неба создающие впечатление некоей изысканности и утонченности…

Если говорить о триптихе, то он исполнен в мягких, охристых тонах, дарующих успокоение глазу. Его хорошо созерцать в раздумьях о быстротечности жизни, её смысле и предназначении. Такая живопись призвана настроить зрителя на философский лад, с чем она прекрасно справляется.

Все работы Перуджино отличают утонченность и изящество образов. Но есть в них и некая шаблонность, выражающаяся в том, что все его героини, как правило, на одно лицо. И они идеально прекрасны. Кажется, что задействована одна модель. Видимо, для художника существует некий опосредованный женский образ, индивидуализировать который нет никакой надобности. Для него женщина – исключительно символ нежности, изящества и спокойствия. И этого достаточно. Такое возможно в том случае, если есть осознанное разделение всего сущего на реальное и идеальное. И в живописном исполнении ничего от реалий быть не должно. Ни к чему это. Художник уходит сам и уводит за собой зрителя из окружающей его суровой действительности в мир грёз и иллюзий. Это – надуманный мир, в сотворении которого Библия – лучший помощник.

Для Перуджино чрезвычайно важно совершенство композиции, её ритм и гармония. Наклон головы у каждого из стоящих на земле сориентирован на лик Христа, а все они отстоят друг от друга на одинаковое расстояние. Только Богоматерь своим внешним видом отлична от остальных: её взор устремлён не на мёртвого сына, а в землю.

У Рафаэля – аналогичная картина: продуманный ритм, тщательность в расстановке героев. Но есть и отличия. Цвета более контрастные. Больше воздуха, света, пространства. В сторонке пригорюнилась Богоматерь. На переднем плане – Иоанн и Мария Магдалина. Немного по-другому выглядит и Христос. Он словно воспаряет над землей, величественно и торжественно. Великолепное тело атлета, гибкое и пластичное, не слишком вяжется с сюжетом, в особенности с тем трагическим финалом, который мы изволим наблюдать. Остается лишь признать, что перед нами не просто человек, а величайший страстотерпец, принимающий нечеловеческие муки как истинный Спаситель мира – красиво и с достоинством. Кстати, он уже мёртв, но смерть не делает его менее прекрасным. То есть в плане идеализации Рафаэль абсолютно в духе своего времени.

Динамизм сцены подчеркивается танцующими на облачках ангелами. И они так эффектно подставляют сосуды под струящуюся кровь! Прекрасна и природа. Кстати, в отличие от Рафаэля, у Перуджино ангелы статичны