После завтрака, когда обеденный зал опустел, друзья собрали со столов посуду, отнесли её в мойку. Она находилась в том же обеденном зале – за перегородкой. Там же, за перегородкой, находилась кухня с большущей железной кухонной печкой для приготовления пищи. Друзья помогли тёте Нюре вымыть посуду. Покончив с уборкой, решили пойти во двор, где были уже почти все воспитанники детского дома. Но… не тут-то было.
Когда друзья вышли в вестибюль, у них на пути нарисовался Марьин. Нарочно ведь поджидал, гад.
Преградив путь, говорит Ромке:
– Ну чё, гусь, будешь извиняться?
Ромка сначала растерялся, но быстро нашёл, что ответить. Говорит Марьину:
– Я, во-первых, не гусь, а во-вторых…
– Я сказал, гусь, значит, гусь! – перебил его Марьин.
– Коля Ромке:
– Ром, не связывайся. Делай, что он скажет.
Но Ромка снова говорит Марьину:
– Повторяю. Во-первых, я не гусь, а во-вторых, за что это мне извиняться?
– Ты чё, забыл?! – орёт Марьин. – Кто назвал меня вором?!
– А меня кто?!
– Так ты и есть вор! Мильтон про тебя всё рассказал!
– А ты видел, как я воровал?!
– Слышь, ты! Мне некогда с тобой базарить! Будешь извиняться, или нет?! А то ща ввалю неслабо!
Коля Ромке:
– Ром, не спорь с ним. Побьёт.
– Пусть попробует! – ответил Ромка. – Умру, но не сдамся!
– Умрёшь, если не извинишься! – «обнадёжил» Марьин.
– Ты сам извинись! – со злостью сказал Ромка. – И за обзывательство, и за то, что ударил!
– Чего?! Чего ты вякнул, букашка?
– Сам букашка! – ответил Ромка.
Марьин подскочил к Ромке и повалил его на пол. Ромка увидел летящий прямо в лицо кулак, но движение кулака вдруг замедлилось, почти остановилось. В этот же миг Ромке, как год назад, привиделась летучая повозка и девочка на ней.
– Не бойся, Рома, ты справишься, – сказала девочка. – Я снова зарядила тебя энергий. Проучи этого хулигана. Видение исчезло, а в Ромку влилась невиданная сила. Он подумал в тот раз, что это от злости.
Ромка двумя руками обхватил руку Марьина за запястье и, что есть силы, сжал её, остановил. У Марьина в руке что-то хрустнуло, и он вскрикнул от боли. Марьин попытался вырвать руку, которую держал Ромка, но не смог этого сделать.
Ромка поднялся на ноги, с силой откинул руку Марьина. Нет, не только руку, потому что Марьин вслед за рукой по инерции отлетел к стене. Испугался, но снова пошёл на Ромку. Ромка, подпрыгнув, обхватил Марьина за шею. Марьин, упал на спину. Ромка, усевшись на него верхом, вцепился ему в волосы и с неожиданной для себя силой прижал его головой к полу. Марьин пытался вырваться, но у него ничего не получалось. Тогда он стал что есть силы колотить Ромку коленями по спине, а руками продолжал пытаться освободиться от Ромкиной железной хватки.
От ударов по спине снова заболело в груди. После каждого удара боль усиливалась, но Ромка не сдавался. Он ещё сильнее прижал голову Марьина к полу. Марьин взвыл от боли, а Ромка говорит ему:
– Проси прощения за вора!
– Гусев! Прекрати немедленно! – услышал Ромка испуганный возглас Марины Ивановны. Ромка отпустил Марьина, поднялся. В руке остался клок волос. К боли, появившейся от ударов по спине, добавилась боль в правой руке.
Коля и Васька стояли чуть поодаль со странным выражением на лицах. Это было что-то среднее между удивлением и восторгом.
Марьин тоже поднялся с пола. Вид у него был испуганный, недоумевающий. Аккуратно причёсанные до этого волосы, были растрёпаны и торчали во все стороны. По выражению лица Марьина было видно, что он не может понять, как Ромка с ним справился.
