Но пока мы давали им волю и высказать всё, что они хотели пока сами наслаждались теплом и обществом друг друга.
– Конечно, дедуля.
– Разумеется, малютка.
– Вот значит, как, ведьма?
Я слышу тихий смех Кирана, что баюкал меня в своих объятиях и прогонял прочь все страшные мысли о жрецах. И в этот момент мне хочется, чтобы спор Рея и Тионы не прекращался. Потому что, слушая их переругивания под биение сердца Кирана, к которому я прижималась всем естеством, я чувствую себя дома. И, прикрыв глаза, улыбаюсь, не особо вникая в доносящиеся уже будто издалека фразы:
– Что ты имеешь ввиду, доайлийское3 ископаемое?..
– Да пошла ты к Пяти, настырная девчонка…
– Сам ты девчонка, неблагодарный кретин!..
– Это я кретин?!..
– Ах да, ты же у нас…
… И так продолжалось ещё несколько часов, пока Кирану всё не надоело, и он не покинул поляну с Реем и Джонатоном, чтобы проверить лес вокруг нас. Тиона же решила воспользоваться этим моментом и немного позаниматься со мной, поэтому мы сели подальше от костра и принялись вбирать энергию из земли, деревьев, травы, воды и ветра. В этот раз сила откликалась на мой зов в разы охотнее, но теперь мне приходилось труднее в плане контроля: нельзя было даже на пару капель больше брать магии извне, чтобы не было неблагоприятных последствий.
Свет струится по нашим волосам и венам, освещая поляну ярче, чем огонь. Отгоняя тени, затаившиеся под ежевичными кустами, да клевером и травой.
– Почему ты так переживаешь из-за жрецов? – Задаю я гложущий меня вопрос, наблюдая, как в горящих глазах Тионы перемигиваются звёзды.
– Они забрали мою мать и сестру, – в голосе ведьмы, словно идущим из Вечности, слышится печаль. – Ведьмы в ковене связаны крепче, чем просто узами. А кровные связи усиливают их в тысячу раз. Меня учили мать и сестра также, как я учу тебя сейчас – касаясь внутреннего тонкого уровня. Одно касание до души другой ведьмы уже крепко-накрепко их связывает. А несколько касаний, усиленных кровью, создаёт нерушимые узы. Поэтому я так переживаю за каждого, до чьей души я когда-либо касалась.
В этот момент я отчего-то вспоминаю, как Тиона стояла на коленях, обхватывая руками голову кричащего Рея в наручах и помогая ему взять над собой контроль. Тогда она тоже коснулась тонкого уровня вампира… Но спрашивать про межвидовые особенности подобных касаний я не стала.
А Тиона между тем продолжает свое пояснение:
– И тот, до кого касаются, будет чувствовать боль коснувшегося, если с ним что-то случится. Когда моих близких поймали жрецы, я вместе с ними пережила всё, что испытали они при том кровавом жертвоприношении. И это оставило настолько глубокий шрам в моей душе, что я не смогу справиться с подобным во второй раз если такое случится, но уже с тобой.
Она переживает не о том, что сама станет жертвой – Тиона не боялась собственной боли. А того, что она будет чувствовать чужую без возможности помочь…
Моё сердце колет от чувства скорби и отголоска невероятных страданий, через которые прошла душа Тионы. А слух улавливает движение вампиров и оборотня в лесу, которые слышат каждое наше слово.
– Мне так… жаль, – отвечаю Тионе я. Но трепещущие во мне чувства, ощущаемые ведьмой по связи, говорят гораздо больше этих слов. – Не стоило мне об этом спрашивать.
– Вопросы – это нормально, Лейла, – Тиона сжимает мою руку в ободряющем жесте. – Без вопросов нет обучения и нет прогресса. А теперь давай немного попрактикуем магию, связанную с огнём и камнем.
