Я вползаю в синее платье.
Оно с карманами – как я люблю. Жаль, что в них нельзя утащить с собой что-нибудь на тот свет. Я взяла бы с собой плеер. А то ведь неизвестно, есть ли там музыка.
Шум за окном не утихает. Они там, что ли, свадьбу играют? Веселый свист и орево. Хорошо им, этим людям, другим людям.
Кстати, о других людях.
Сегодня я сделаю в последний раз еще кое-что. Мое маленькое хобби. Я придумала его сама. Оно меня успокаивало. Будто придавало смысл моему существованию. Но всё же надо признать, что весь этот смысл я тоже придумала. Признаю. Признаю и поэтому сегодня умру.
И поэтому сегодня – в последний раз.
Я достаю из обувного шкафчика в прихожей маленькую коробку, а оттуда – мобильный телефон. Который я купила у рыночных торгашей вместе с симкой – чтоб меня не вычислили. И включаю его.
Список с телефонными номерами, которые я сама набросала по простой числовой последовательности, лежит рядом. Моей рукой в нем зачеркнуто больше двухсот абонентов. Это уже отработанные.
Сначала я звонила всем знакомым, говоря с ними в трубку сквозь платок, чтобы они не узнали голос, который я еще и делала грубее. Это были и крысы с работы, и Свинья, и директор наш, Георгич, и одноклассники, и Кукольная Тварь, и однокурсники из универа, и соседи из моего дома, чьи номера удалось узнать. Это было интересно.
А потом я пошла по незнакомым людям. Просто набирала номера наугад.
И каждый, чей номер теперь зачеркнут в моем списке, услышал от меня ответ на главный для него вопрос.
Я набираю новый номер.
– Алле? – женский голос.
– Да, – спокойно говорю я.
– Что «да»?
Они почти всегда так реагируют.
– «Да» – это ответ на твой вопрос.
– Кто это? Какой еще вопрос?
– Тот, который ты задаешь себе каждый день.
Молчание. И это значит – я вешаю трубку.
Зачеркиваю этот номер. Набираю следующий.
Зачем я это делаю? Я открыла это как аутопсихотерапию.
Гораздо дешевле, чем сеанс у психолога – человека, которого не пойми какая личная трагедия заставила добровольно пойти в слушатели чужих драм и строить из себя божьего наместника, разве что грехи не прощать. Поэтому я не рассматривала для себя такие похождения в гости к душецелителям. И даже если бы я пришла к психологу и улеглась на его кушетке, то, рассказав ему о своем намерении убить себя, вероятно, услышала бы просьбу оплатить весь годовой курс лечения вперед.
– Слушаю, – мужской голос.
– Да.
– Что «да»?
– «Да» – это ответ на твой вопрос.
– Какой вопрос?
– Который ты задаешь себе каждый день.
– Че? Че за хрень? Кто это?
– Тот, кто слышит твои молитвы.
И вешаю трубку.
Возможно, всё это началось с того, что мне хотелось просто поговорить. Даже ведь не обо мне, не о моих намерениях, это всё равно никому не интересно. Всем интересно только одно – они сами. И поэтому я решила отвечать на вопросы, которые волнуют их. У каждого из них свой вопрос, они им известны: у кого-то он ежесекундно перед глазами, а у кого-то – спрятан глубоко внутри. Но когда тебе даст четкий ответ тот, кто слышит твои молитвы, ты найдешь в себе тот самый вопрос. Думаю, как-то так.
– Алло?
– Да.
– Что? Что «да»?
– «Да» – это ответ на твой вопрос.
– Какой вопрос? Я ничего не спрашивал, ничего не заказывал, до свидания.
И вешает трубку первым.
Это неважно. Человек получил ответ. А как он им распорядится – его дело.
Хотя, конечно, до этих звонков бога я хотела поговорить о себе.
Я искала контакта, хоть с кем-нибудь. Ходила на почту, стояла в очередях, бродила по рынкам.
