Аня постаралась изобразить на лице недоумение. Но Лику это нисколько не убедило. Она подошла к Ане очень близко и стала говорить голосом, каким следователи говорят с преступниками в фильмах: «Ты убил! Я знаю, ты убил!» В глазах Лики было торжество правосудия:
– Ахмед любит тебя. А ты его! Весь класс это знает! И все так говорят!
Аня хотела закричать «Нет! Я не люблю его!», но не смогла, язык не повернулся. Тогда, придав своему лицу максимально презрительное выражение, процедила:
– Все так говорят? Если кто-то что-то говорит, то это не значит, что это правда.
Аня стала излагать параграф об истине из учебника философии для молодёжи. Лика слушала внимательно, блестя смышлёнными глазками, и иногда цокая языком. Когда Аня дошла до конвенциональной теории, Лика торжествующе подняла указательный палец:
– Ну вот, зачем было так много говорить, если всё равно пришли к тому, что истина это то, что все признают.
Лика была очень довольна, что какие-то там очень недалёкие учёные в очень далёких землях наконец-то тоже допёрли до тбилисской мудрости: «Что говорят люди, то и есть правда».
Разговор с Ликой что-то изменил в Ане. Она вслед за ней признала, что раз люди говорят, что у них с Ахмедом любовь, значит так оно и есть. «Вот она какая, оказывается, эта любовь», – думала Аня, и радовалась, что дар любви не обошёл её стороной на этой земле. Но к радости примешивались грусть и страх. Аня прочитала кучу книжек, но ни в одной из них не было сказано, что делать, если ты двенадцатилетняя девочка, нагрянула любовь, а твой мальчик курд. По косвенным подсказкам, собранным из высказываний положительных героев книг, Аня всё же наметила линию поведения: нужно быть стойким, верить в лучшее и бороться с предрассудками.
Мария Георгиевна была доброй учительницей, она никогда не обзывала учеников и всегда старалась помочь им, чем могла.
В один прекрасный день, Аня, прикрепляющая стенгазету возле учительской, услышала, как Мария Георгиевна говорит Кире Григоловне и Нине Вахтанговне:
– Надо что-то делать, нужно помочь этому мальчику. В нём есть хорошие черты.
Кира Григоловна со смешком ответила:
– С такой успеваемостью и Ахмед, и все его пять братьев станут бандитами, вот поверьте мне на слово! Как впрочем и большинство курдов.
– Позвольте, вам заметить, уважаемая Кира Григоловна, – в голосе добрейшей Марии Георгиевны Аня впервые услышала гнев, – что курдская девочка, ставшая доктором наук, училась именно в нашей школе.
– Ну во-первых, это всё-таки девочка, а они вообще вменяемее, а во-вторых, не доктором, а кандидатом, а, в в-третьих, когда это было, – не сдавалась Кира Григоловна.
– Я всё же считаю, что нужно дать мальчику шанс. Давайте поручим Ломсадзе заниматься с ним дополнительно, в качестве общественной работы, – настаивала Мария Георгиевна.
– Я поддерживаю, – отозвалась Нина Вахтанговна. – Дети нравятся друг другу, пусть их симпатия служит повышению успеваемости.
Кира Григоловна засмеялась:
– Какая глупость! Я вообще считаю, что раздельное обучение мальчиков и девочек было правильным, и напрасно его отменили. Ничего хорошего из вашей идеи не выйдет, уж вы мне поверьте.
На следующий день Мария Георгиевна остановила в гардеробной Аню, уже собравшуюся идти домой:
– Анечка, мы решили тебе дать общественное поручение, помогать в учёбе Авларову. А то сама знаешь, он из двоек не вылезает. Лучше, если начнёте сегодня, я предупредила его, он ждёт тебя в классе.
