Плод моего воображения потёр лицо, похлопал себя по розовым щёчкам и настороженно огляделся. Затравленный взгляд девицы остановился на мне, ротик приоткрылся, и из него вырвалось сдавленное мычание.
Не слишком аристократично.
— Ты кто? — спросили мы хором.
«И голос похож», — отметила я про себя, присматриваясь к глюку. Убедительные нынче подмешивают средства. Видения почти как настоящие.
Не удержавшись, я потянулась и ущипнула свою юную копию в районе запястья. Она ойкнула и тотчас ответила тем же. Настала моя очередь недовольно поморщиться.
Нет. Это не галлюцинация. Слишком уж реальна боль.
Тогда как это возможно? Умелый макияж? Розыгрыш? Никто не знал, что я пойду в этот бар, чтобы так вот старательно подготовиться.
— Где я? — поинтересовалась тем временем девица, с любопытством оглядывая меня с ног до головы. Особенно она задержалась в районе обтягивающих кожаных штанов и, кажется, слегка покраснела. — Ты кто? И почему мы так похожи?
— Может, и год подсказать? — фыркнула я, усаживаясь обратно на диванчик и наливая глинтвейн из кувшина во второй бокал.
Лишь сейчас мне пришло в голову задуматься: а зачем мне вообще принесли два бокала? Не предвидели ли официантки подобного поворота?
Неужели всё-таки розыгрыш?
— Ты в баре «На Перекрёстке», как и я. Меня зовут Алиса Титова, и я понятия не имею, с чего сюда занесло моего двойника, — педантично ответила я на поставленные вопросы и придвинула угощение поближе к потенциальной разводчице. Заодно проверю, если будет пить и есть — ничего не намешали.
Вопрос тогда: как объяснить происходящее?
— Это ты мой двойник! — гордо вздёрнула подбородок старомодная гостья и осторожно понюхала стакан. — Я Элис Тиннер. Загадала желание у себя в спальне и вдруг оказалась здесь. Ты его исполнишь?
Я хмыкнула про себя от наивности некоторых. Я ей что, Снегурочка? Или рыбка золотая? Но у бедняжки явно имелись какие-то серьёзные проблемы, а торопиться мне было некуда, так что я приглашающе махнула рукой:
— Рассказывай, что там у тебя.
Непривычную, видимо, к вниманию и сочувствию девицу развезло моментально. Всхлипывая и деликатно утирая глаза невесть откуда взявшимся платочком, она принялась излагать мне немудрёную историю своей жизни. Сводилось всё к классическому «не хочу учиться, и жениться тоже не хочу». То есть замуж, естественно.
Вот спрашивается: кто ей мешал съехать, пожить отдельно и доказать родителям, что она вполне способна пробиться самостоятельно? Если, разумеется, у неё действительно талант и всё такое.
Что я ей, собственно, и сказала.
Элис вытаращилась так, словно я предложила ей поторговать собой.
— Да ты что! Приличной девушке нельзя жить одной. Это непристойно! Мало ли чем она там занимается. А подруг я так и не завела. Всю жизнь — горничные, нянька, домашнее обучение…
Мда, так любой взвоет. Неудивительно, что у неё начался запоздалый подростковый бунт. Только я здесь каким боком?
— И чего же ты хочешь? — поинтересовалась я, с трудом переваривая затейливые моральные установки некоторых ретроградов.
— Убеди родителей позволить мне учиться на актрису! — молитвенно сложив руки, попросила она. — И от жениха было бы неплохо избавиться.
— Я не убийца! — открестилась я сразу.
Меня что, пытаются на преступление подбить? Если такое в сеть выложат, всей моей карьере конец!
— Ты что это подумала? — затравленно вытаращилась девица. — Просто сделай так, чтобы он перехотел на мне жениться. Или родители ему отказали. Ну как-нибудь так.
