Я позволила взять себя под руку, и пошла следом за Итаном, не разбирая дороги. Я всё прокручивала в голове увиденное в зеркале. Это были вовсе не проказы магии, как говорит Итан. Почему в зеркале я увидела не монстра с клыками или рожицу, показывающую мне язык? Это можно было бы назвать проказами. Но я увидела саму себя. Значит, речь шла именно обо мне? Или то, что мне хотели показать, предназначалось только мне? Но этот жест? Он совершенно ни о чем мне не говорил. В каких случаях люди прикасаются к этому месту? Когда у них что-то там болит? Но у меня ничего не болит.
Я и так и эдак пыталась осмыслить послание зеркала. И вдруг меня озарило. Мысль, промелькнувшая в голове, настолько удивила и поразила меня, что я запуталась в собственных ногах и споткнулась на ровном месте.
10. Глава 10
Над правой грудью «красовалось» родимое пятно, которое было предметом моего сильного недовольства. Потому что эта самая родовая отметина вид имела неприглядный и, на мой взгляд, отталкивающий. Это не аккуратная и маленькая родинка, которая может придать некую долю пикантности своей владелице. Моё родимое пятно было именно пятном и больше всего напоминало ужасную кляксу, с рванными и неровными краями. Благодаря этой кляксе можно было забыть о платьях с декольте, потому что приличные девушки должны скрывать свои изъяны, а не выставлять их напоказ.
Родовая отметина досталась мне от отца, так сказать, по наследству. А отцу от его матушки. В общем, кто из нашей семьи первым стал владельцем этого родимого пятна неизвестно. Да и вряд ли кто-то допытывался. По крайней мере, родители этой темы не касались, да и вообще не заостряли на пятне внимания.
Возможно, я преувеличиваю и отражение в зеркале показывало вовсе не на родимое пятно, но это единственное хоть какое-то объяснение! Только и оно ничуть не облегчало понимание происходящего.
Все эти мысли мгновенно пронеслись в моей голове, пока я со страдальческой гримасой потирала ушибленную ногу. Вдали от людей и от помощи целителей ноги ломать не самое разумное занятие.
Итан усадил меня на первую попавшуюся банкетку в коридоре и протянул руку к моей ноге, которую я выставила вперед. Честно говоря, я не горела желанием, чтобы мои ноги в толстых чулках горчичного цвета видел кто-то кроме меня. И уж тем более это зрелище не предназначено для мужских глаз. Но кто бы меня спрашивал. Итан по-хозяйски снял с моей ноги сначала туфлю, затем чулок. И всё это с таким знанием дела, что невольно закрадывалась мысль, где же это он так наловчился женские чулки снимать? Я даже возмутиться и смутиться не успела.
А блондин провел ладонью по щиколотке, по ступне, и от его пальцев разливался золотистый свет, который согревал и унимал боль.
- Вы целитель?
- Нет. Немного унять боль умею, и на этом всё. Так что внимательно смотрите под ноги, Альбертина.
Наши взгляды встретились. Я почему-то представила, как наша пара выглядит со стороны. Он – коленопреклоненный. Я – с выставленной неприлично голой ногой. Видела бы меня маменька, она бы придушила магистра за то, что по его рассеянности её дочь попала в жутко неприличную ситуацию. Краска бросилась в лицо, уши запылали, и я поспешила отвести взгляд.
Дальше путь пришлось проделывать в одном чулке. Ну не могла же я приводить себя в порядок прямо в дворцовом коридоре! Мы спустились на первый этаж дворца. Я сразу же забыла наставление Итана о том, что нужно смотреть под ноги. Даже сквозняк, гуляющий по этажу, не отвлекал от рассматривания дворцового убранства. Но больше всего внимание привлекали массивные каменные колонны. Полупрозрачные, с призрачно голубоватым оттенком и темно-синими прожилками внутри.
