Снежные обозы - страница 16



Люди одеваются по моде,
Просто говорят: не голодны.
И по доброй вроде бы старинке
Город с селами имеет связь,
Поставляет спички и подсиньку,
Пробиваясь сквозь пургу и грязь.
А они с взаимным уваженьем
Возят горожанам поросят
И для омоложения
Травы. На местах своих стоят
И на мир взирают благосклонно,
Слышится прибаска там порой.
Стадо тихо движется по склону,
Чинно молоко несет домой.
Разольют продукт рационально,
Часть оставят кошке и семье,
А другую часть тем самым, дальним,
Кто на этажах, на колесе.
Все в согласье, как на нитку нижется.
В изобилье всяческих вождей,
Важное записывают в книжицу
На виду сробевшихся людей.
Их неведомо предназначение,
Кто с плешиной, кто и с бородой.
Улыбаются. По истечении
Срока службы скрытною тропой
Удирают за кардон. Уж куплены
Поземелья. А друзья – за так.
Доллары зелененькими купами
Не обронет воровской кулак.

«Нам безразличны расстоянья…»

Нам безразличны расстоянья
И расставания навек,
За хлебом долгое стояние,
Трава иль под ногами снег.
Нам полюс южный или северный,
Экватор, солнце и луна,
Иль многодневный дождик скверный,
Иль зоревая тишина…
Все как бы мимо, ни единой
Невзрачной ноты… без конца.
А значат что-нибудь морщины
И слезы, та же седина?
Их нам неведома цена,
Как жизни, собственно, вершины.

«Хорошо быть стариком…»

Хорошо быть стариком,
Особливо под хмельком,
Притвориться казаком,
И – лампасы напоказ!
«Боевой» исполнить сказ!
Глядь, подбили ему глаз!
Я все это не соврал,
Я, ребята, не нахал,
Сам все это испытал,
Малость «стукнутый мешком»,
Балабонил со смешком:
«Хорошо быть стариком!»

«– Когда умру, моя душа…»

– Когда умру, моя душа
На облаках кататься будет,
В час нужный посылать дождя
Полям, садам, всем добрым людям.
– Но это может только Бог
Со властию своей и силой.
– Но Бог порой бывает плох,
Зря пособить его просили.
– Коль так: быстрее помирай,
Чай, засуха уж недалеко.
– Ты в дурака со мной сыграй,
Потом я полечу высоко!

«Кто сам в себе не видит толку…»

Кто сам в себе не видит толку,
Да будет тот во всем профан!
Спать на перине, скажет, колко,
Укажет на овес: бурьян!
А в лес захочет прогуляться,
Задумку за год не решит,
Сто раз он будет собираться,
Родню враспыл растормошит!
А бабушка (она всех лучше
В том смысле – с ног не упадет!)
Похвалит: «Золотой наш внучек, —
Живет он задом наперед!»

«Бог осторожно трогает планету…»

Бог осторожно трогает планету,
Он с жалостью взирает на нее
И размышляет вслух: «Как тут не сетуй,
Хоть как не разводи свое нытье,
Но пробил час!..»
                         И Он окутал небо
Тьмой беспросветной – ни одной звезды!
И хлынули потоки справа – слева
Рокочущей погибельной воды!
И мир в пучине скрылся – по-библейски,
По писаному, тайны никакой.
А Бог, войдя в азарт, горланил: «Лейся!
Уже не будет жизни ИМ другой!»

«Есть молва такая: ныне добрым…»

Есть молва такая: ныне добрым
Риск существенный и жить да быть:
Выбьют зубы, наломают ребра
И еще жестоко будут бить,
Запретят любить и восхищаться
Матерью, женою и цветком,
И земному миру улыбаться,
И его приветствовать кивком,
Сладко замерев, пичугу слушать
И внимать, как колокол поет,
Призывая к очищенью души…
Видит Бог: молва вовек не врет!

«О, жизни неуемной бездна…»

О, жизни неуемной бездна,
В бессмертие сквозной билет!
Но из калиток, из подъездов
Змеюки выползли на свет.
И огляделись затаенно:
Яд накопили – надо сбыть,
Вот это было бы резонно
Со всею злостью укусить
Того, кто щедр своей душою,
В благих деяньях преуспел,
Под ручку ходит он с женою,