Чтобы свадьбы княжны не увидеть обряд!..
Воинственность пылкого нрава отца,
В униженном сердце не знала конца:
«Пусть медные кубки наполнит вино,
Разлитое предками очень давно!
Чтоб дерзкого воина видел народ,
Он меч обнажит у священных ворот!
Пусть карой великою смерть снизойдет;
Из рыцарей трех, в дом один лишь войдет!..
И кубок с вином пусть возвысит того,
Кто славою венчан! Победа его,
Станет наградой для рода всего!..»
В ночи и глаз не сомкнула княжна,
Ее речи невнятны, грудь тревоги полна.
Пояс бисером вышит на одеждах в шелках,
И отец уж готовит праздник свадьбы – «Никах».
Ей иного обряда, не увидеть венца,
Как не ведать покоя и прощенья отца.
Одержимость Ильнары, для князя – позор;
Не приклонен и важен его царственный взор.
Но свободное сердце хочет лишь одного;
Быть обласканной милым, стать невестой его,
Под сиянием солнца и неба всего:
«Ну что ж, если так, то послушай, отец;
Любовь усмиряет гордыню сердец!..
Или может быть нет ее в сердце суровом,
Что дочери смерть, вместо счастья готовит!?
И станет утехой всей свите двора,
С влюбленною парой, прощанья пора!..
Придворных поэтов опишет глава,
Как от мук поседела твоя голова!..
Коль Снежного Витязя гибель милей,
Коль значима столь она в душах Царей,
То лучше уж яду, княгине налей!..
Снежный Витязь земною судьбою мне дан…
И пусть в сердце моем ты увидел изъян,
Через верность, я гибель приму без зазрений,
Смерть, жизни потомков лишит поколенья…
Коль род наш иссякнет, не станет князей,
К ногам твоим бросит песок суховей…
Такое пророчил ты счастье Ильнаре,
Любимой княжне уготовил подарок!?..
Традиций дороже, любовь много крат,
Померкнет пред ней бриллиант в сто карат,
И много весомее – жизнь всех утрат!..»
Часть третья
Где грифы с надеждой на древа садились,
Там рыцари в схватке великой сходились.
У троп янычары, всюду стражи, народ,
Их несметное множество у дворцовых ворот.
Там Османцы и воины южных кровей,
Скифы степей, что Монголов ловчей.
Их отвага и доблесть не ждет прославлений,
В миг радостной битвы предвосхищений.
Лишь умельцам, кто ров изловчится пройти,
Трех славных «Бессмертных» сумев превзойти,
Открытыми станут к Ильнаре пути…
В преддверии празднества, бродит молва,
Что княжне не по нраву разгул торжества.
Взор невесты печален, непреклонен отец;
Его дочь лишь один поведет под венец!
Славный воин востока и народа кумир,
Царь спокоен и знает; им станет Отмир!..
Он и князем любим и пророчим молвой,
Пусть же «Снежной», заплатят за то головой!..
Любовь в сердце Ильнары не порушит молва,
В нем и радость победы и надежда жива,
Что не попраны рыцарей величавых права…
Князя тронута гордость и порушена честь;
На суровом лице сможет каждый прочесть.
Трех «Бессмертных» к тропе он неистово шлет;
Кто, их силу и славу на пути превзойдет!?
В ожидании знать, перед замком народ,
Ждут трех рыцарей славных, кто брод перейдет.
Янычары крепки и в сраженьях ловки,
Не сдержали, однако, тяжелой руки,
Молодого Отмира, кто славу сберечь,
Вышел к сводам дворца, обнаживши свой меч.
Чтоб соперников двух к неудаче обречь…
Следом двинул, сразив янычара стрелой,
Рыцарь ловкий, отважный и молодой.
Страж далекого юга, славной Ганги реки;
Устремленные очи его и движения легки.
Молвил речь перед троном, князю в ноги упал,
Откровения клятву изрек: «Он Ильнару искал!..»
Что княгиня в мечтах его буйных жила,
И сиянье зори красотой превзошла!..
Тут увидело небо, словно смерч, ураган;
Как под натиском Витязя, пал из рук ятаган,
