– Его философия: заниматься сексом как можно больше до того, как постареет и больше не сможет, – вещаю я, подспудно понимая, что Алекс закрутил интрижку со мной, возможно, по этой же причине.
– Вот как, – комментирует она озадаченно, начиная трезветь. – Где же он их всех находит?
– Да повсюду. Интернет, клубы… его студентки.
– Ах да, он же преподает, конечно. Мне как раз предложили преподавать, – говорит она, отхлебывая какого-то пойла из пластикового стаканчика.
– И где же? – спрашиваю я для поддержания беседы.
– Вроде бы Магдален Колледж в Оксфорде, – говорит Софи, вытаскивая откуда-то свой мобильник. – Они мне звонили во время королевских скачек – я толком не расслышала и теперь не могу найти их номер. Он был где-то тут! – покачиваясь, восклицает она, неумело пересматривая список входящих.
– Видно тебе это сильно надо, – бросаю я скептическую ремарочку.
– Мне твои ехидные замечания на фиг не нужны, – Софи неожиданно взрывается, – нельзя же всем быть такими идеальными как ты!
Я смотрю на нее, круглыми от удивления глазами, которые быстро наполняются слезами от несправедливости и гормональных изменений… Они все в этом городе ненавидят меня.
– Извини, – еле сдерживаясь говорю я и бегу подальше от этой сучки в ванную, в надежде умыться холодной водой и как-то успокоиться… Но ванна оказывается занятой и у двери толкучка из пьяного, так называемого высшего общества.
Сделав несколько глубоких вдохов и расправив плечи, я пробираюсь на кухню к Ричарду.
– Как блины? – спрашиваю я, как ни в чем не бывало.
– О, привет! Как вечеринка? – дружелюбно любопытствует он.
– Там по ходу народ набухался и скоро, по-видимому, будет валяться в блевотине.
– Типичные англики, – ухмыляется мой наполовину британский друг.
– Я лучше пойду домой…
– Подожди, – Ричард вдруг откладывает свои поварешки, – давай я тебя провожу.
– Это же твоя вечеринка, там твои новые коллеги. Я и сама могу добраться, не парься, – говорю я, надеясь побыстрее отсюда свалить.
– Они все равно завтра ничего не будут помнить, – улыбается он. – До твоей квартиры всего минут пятнадцать пешком. Я еще успею вернуться. Подожди пару минут. Я сейчас тут всё повыключаю, – говорит Ричард, отставляя сковородку.
– Ок, – невольно соглашаюсь я.
– Если хочешь, можешь подождать на балконе, – он открывает дверь на миниатюрную верандочку с видом на стройку, над которой возвышаются четыре мрачные трубы электростанции Баттерси.
Легкий дождик обволакивает моё лицо. В Биаррице, кажется, это называется «чиримири». Очень подходящее слово… эта изморозь поглощает мою душу…
Тусклый свет тонет во влажном воздухе. Точки света в лужах становятся тенями. Музыка звучит всё дальше и дальше.
Где-то там люди бездумно веселятся, но для меня тут только мрак. Мне здесь не место… Кто же и за что меня после этого будет судить?
Фиолетовые, желтые и красные цветы манят меня куда-то в бездну. Их насыщенный аромат зовет прилечь на их цветочном одеяле.
Если так ужасна смерть и так сильны законы природы, то как же одолеть их, когда не победил их теперь даже тот, который побеждал и природу при жизни своей, которому она подчинялась…
Больше не будет боли. Никакой боли… никогда.
– Ты уверена, что обойдешься без танцев на столе? – шутливо спрашивает Ричард, вваливаясь на балкон.
– Нее… – мямлю я, возвращаясь в реальность.
– Ну что, пойдем?
– Угу, – я смотрю на свои бледные, холодные ладони и снова на дьявольские рога электростанции – такие манящие своей чудовищностью.
