После опасных экспериментов с наркотическим препаратом и бесед с мудрым доном Хуаном Кастанеда пришел к убеждению, что испытанные им ИСС являются чем-то вроде переходов в иные миры, которые присутствуют в нашей психике. «То, что мы называем реальностью, – сказал он в одном из интервью, – это всего лишь один способ видения мира, способ, поддерживаемый общественным соглашением».
Но дело, пожалуй, не столько в общественном соглашении, сколько в особенностях нашего сознания. В нас при бодрствовании присутствует именно «сознание Я», как бы освещенная рассудком часть души. Однако есть еще иные сущности, остающиеся вне этой привычной нам своей собственной личности.
Где таятся эти сущности? Как принято считать – в таинственных глубинах подсознания. Но что это значит? Где находится этот «подпольный отдел», который мы называем подсознанием? Какие «подпольные личности» нашей души скрываются там от нашего рассудка? Почему и как они возникают оттуда? И что это за скрытый в нашей душе кладезь идей, образов и подпольных личностей? Вопросов возникает много. А ответов порой еще больше.
Смысл некоторых снов мы способны разгадать (или, во всяком случае, так полагаем).
Приведенные выше сновидений Анюта записала по моей просьбе, пытаясь использовать «научный подход», проведя статистические выкладки. У нее получилось: «№ 1. Цветные – 60. Черно-белые – 10. Не видела снов 30. № 2. Обыкновенные – 35. Благоприятные – 40. Бытовые – 15. Страшные – 7. Вещие – 3. Не вспомнила – 15». Привожу это для того, чтобы показать, насколько серьезно она отнеслась к проблеме сновидений.
Возможно, в более поздних сновидениях сказывался ее «переходный возраст»:
«Февраль 2005 года. Я иду по пустыне, спотыкаюсь, падаю, встаю и вижу перед собой заброшенный аттракцион, он пуст…
Я опять падаю, а когда встаю, вижу, что я стою в спортзале, а в аттракционе осталось одно свободное место! Я бегу и сажусь. Аттракцион начинает ехать и так сильно разгоняется, что невольно отпускаю руки и несусь прямо в стенку… Но я пролетаю через стенку и падаю.
Когда я встаю, вокруг меня опять бескрайняя пустыня…
Март 2005. Ко мне подходит собака. Она хочет меня лизнуть. Я отхожу от нее. Она подходит ко мне и кусает…
Напугавшись, я ударяю ее кулаком между глаз, и она отходит от меня…»
Обилие многоточий в изложении снов – характерная примета. Она, возможно, не менее существенна, чем само сновидение. Ведь мы воспроизводим то, что видели во сне, выборочно, ибо все в деталях описать невозможно. Тем более, когда сны цветные и не сводятся к одному сюжету.
Вот пример из последних. Анюте 16 лет. Учится в 11-м классе лицея (в Минске). Старается набрать хорошие баллы для поступления в институт. Устает.
«Февраль 2010. Если честно, я почти не вижу сны. И даже в тех редких случаях, когда я их вижу, наутро забываю.
Помню лишь обрывки из своих детских сновидений – в них я часто убегала от кого-то, и в каждом подобном сне обязательно присутствовал высокий холм, отвесная скала или что-то подобное, с чего я обязательно прыгала, в полете понимала, что разобьюсь, приземлялась на ноги (при этом нередко дергалась и даже просыпалась на пару секунд), а затем вновь продолжала убегать.
