Так как окна были плотно занавешены, и разглядывать улицу было невозможно, девушка попыталась переключить внимание на своих конвоиров. Один рядом, двое напротив, но их лица рассмотреть не было никакой возможности, как Милена ни старалась. Отвлечься было больше нечем и девушка оказалась в полной власти мрачных мыслей и предчувствий, но теперь уже без всякого юмора.
Милена была уже сама не своя от переживаний, когда экипаж остановился. Ей надели на голову капюшон, и дверца открылась. Девушка зажмурилась от яркого света. Когда глаза привыкли, оказалось, что экипаж стоит на широком мощеном каменными плитами дворе того самого белого дворца. А яркий свет льется из множества светильников, похожих на тот, что был в камере, но богаче и изящнее, висящих на увитых какими-то растениями стенах по обе стороны от невысокого крыльца с изящными перильцами. Впрочем, вход был явно не парадный.
Грубый толчок в спину по направлению к ступенькам, ведущим к широкой двери – и Милена мгновенно потеряла интерес к окружающему. Оглянувшись и увидев своего давнишнего знакомого с бородой и его остроносого спутника, девушка поняла, что ничего хорошего ей не светит. Мужчина с сединой уже скрылся в дверях, и «рыцари» поспешили за ним, подталкивая Милену в ноющую между лопатками спину.
Лорд-протектор Леантара Альд Карем Волден дан Глисса вялой походкой вошел в тронный зал, царапая золотыми шпорами сапог из кремовой кожи белые с голубыми и серыми прожилками мраморные плиты пола. Оттолкнув рукой лакея, который хотел поправить сбившийся воротник из тончайшего саффского кружева на костюме из белоснежного атласа с золотым шитьем, дан Глисса поднялся на ступеньку, ведущую к трону. Небрежно отбросив край плаща из кремового бархата и приподняв усыпанный драгоценностями короткую шпагу, лорд развалился на троне, закинув ногу за ногу. В ту же секунду рядом с троном возник советник в бордовой мантии.
Лорд поправил на лбу обруч с изумрудом (доставшийся в наследство от почившего брата венец был чуть великоват) и махнул рукой стражникам. Те распахнули двери, и в зал вошли двое дворян. Один из них, Дрого Крим Эри дан Крейст, с резкими чертами лица, поклонился и отошел в сторону, чтобы его товарищ, держащий за плечо женщину, поравнялся с ним. Лорд молчал. На его холеном, изнеженном лице лежала смертельная скука. Он пропустил мимо ушей слова дан Крейста о подавлении бунта в Кирсане, так как узнал об этом еще позавчера, и лишь вяло кивнул, поглаживая усики, когда тот закончил с подробностями. Взгляд дан Глиссы перебрался с лица благородного Эри на пленницу и остановился. Та стояла, опустив голову, волосы полностью скрывали лицо. Лорд, не сводя с нее глаз, чуть повернулся в сторону советника и тихо спросил:
– Кодвилл, это и есть тот сюрприз, который ты обещал?
– Да, мой лорд.
– Дан Гиллер, что это вы с дан Крейстом мне притащили? Кто эта замарашка? – в голосе лорда не было и тени интереса.
Ормил дан Гиллер, бородач, который держал девушку, толкнул ее так, что она упала на колени почти у самого трона.
– Мы с дан Крейстом, – сказал он, – заметили ее у дороги близ побережья, когда возвращались из Кирсана. Увидев нас, она побежала. Когда же мы нагнали ее и стали спрашивать, кто она и что делает здесь одна, она ответила на каком-то диком наречии.
– Так и было, мой лорд, – подтвердил дан Крейст. – Мы не поняли ни слова из того, что она сказала. Учитывая наши напряженные отношения с Ксантом и Фагией
