Мир, в который Света попала теперь, назывался Изначальный, его населяло множество странных существ: парабары и каро, маганы и камолу обладали зачатками интеллекта, но при этом считались представителями «животного мира», высоким сознанием обладали только калатари и их непримиримые противники – ведьмаки. Калатари жили в основном на южной стороне Великих Гор, в северной части мира находилось лишь два больших калатарийских центра жизни – далеко на севере у моря стоял город пророков Палан, а на Западе располагалась Ламорада – город последней зари. Калатари основывали свои поселения вокруг «центров жизни» – источников силы жизни, делавших их земли процветающими и комфортными для жизни.
Ведьмаки были лишены такого преимущества, зато в их землях процветали кланы прирожденных магов невероятной силы – батъёри, в чьих жилах текла магия сопоставимая с могуществом источников «силы жизни», которыми испокон веков владели калатари. Два великих народа всегда враждовали, но полномасштабная война случилась лишь однажды, когда пересох источник силы жизни в сердце калатарийских земель, в столице Атраэндже, что находился далеко на юге. Калатари обвинили в этом несчастье ведьмаков и первыми развязали войну. Были ли ведьмаки действительно виноваты или источник пересох по вине одного из предков Дамарда, выбравшегося из своего мира в мир Великого Царря – неизвестно.
– Эдэальт, а что это вы на парнишку нашего не кидаетесь? – вдруг спросил Гаитоэрант, подслушавший разговор Дамарда и Светланы, – Или на ведьмака он совсем не похож? Беловолосый же, как положено…
– Многое изменилось, – улыбнулся эльф, – мы заключили пакт о ненападении с ведьмаками. Теперь мы торгуем с ними и если погибаем в битвах, то лишь на турнирных рингах во время летнего солнцеворота.
– Быть того не может! – ахнул Гаитоэрант, – Это как же вы сумели?
– Правитель Викдэры и его ближайший соратник маг Кадъераин и правитель Вительдиальк, возможно, вы их помните, заключили пакт о ненападении между Ламорадой и Викдэрой. Их многие осудили, но благодаря торговле и турнирам благосостояние и Ламорады и Викдэры сказочно возросло. Викдэра теперь больше Инсбаркарда раз в пять, а мы получили огромные знания, новые ремесла, наши маги и наши воины теперь славятся во всех калатарийских землях. Вскоре к пакту присоединились Палан, Эдэра, Инсбаркард и еще пятнадцать ведьмацких городов. Всем стало проще. Калатарийские караваны больше не грабят, калатари больше не попадают в плен, не рушатся семьи, не гибнут невинные.
– Потрясающе, – улыбнулась Марина, а Гаитоэрант лишь одобрительно кивнул.
– А чего же вы нас такой толпой с мечами прибежали встречать? – удивился Кэрсо-Ласа.
– Так ведь пакт не отменил границы, нельзя приходить вне отведенного срока. Дни торговли и турниров еще не настали, всякий ведьмак, пробравшийся в калатарийские земли как и всякий калатари, пришедший в город ведьмаков вне времени торговли и турниров считается шпионом и злодеем и подлежит уничтожению. В этом ничего не изменилось.
– А Вительдиальк еще жив? – спросила Марина.
– Увы, нет, уже три зимы прошло с его кончины, тьма и печаль поселились в его сердце незадолго до этого. Он больше не мог быть счастлив, непонятная ему грусть точила его изнутри. Он рано ушел, но он был Великим правителем! – горячо проговорил Эдэальт.
– Ну не так уж и рано, – хмыкнул Гаитоэрант, – три века прожил.
