– Необходимое горючее закуплено, залито в топливный бак и дополнительную цистерну. Часть продовольствия тоже на судне – то, что может храниться достаточно долго и что обговорено ещё в Москве и Ольмаполе: крупы, консервы, сухари, соль, сахар, растительное масло…
Зуев докладывал, выпрямившись и неотрывно глядя на полковника.
– Хватит на всю операцию в акватории Енисея и последующие несколько суток передвижения по тайге. Остальное можно подкупить сегодня или завтра: мясо, молочные и прочие продукты, необходимые для разнообразия питания. В том числе с учётом вкусов каждого, кому что хотелось бы. Кроме того, мы приобрели блокиратор сотовой связи «Вампир»; радиус его действия шестьсот метров.
– А блокиратор зачем? – спросил Михаил.
– Для подавления телефонных звонков в момент нашего пребывания на «Маслове».
– И что это даст?
– Временную задержку с подачей сигналов тревоги со стороны экипажа о чрезвычайном происшествии на контейнеровозе – начальству, которому он подчиняется. Или в службы экстренного реагирования с целью получения помощи. Какие-то действия для подобных авральных случаев у них да предусмотрены.
Михаил хотел ещё что-то спросить, но остановился на полуслове.
– Пару часов назад я познакомился с одним из матросов этого сухогруза, рулевым-мотористом, – сказал лейтенант Глеб Фролов. – В пивном баре. Сидели за одним столиком, опрокинули по кружечке «Крюгера», пива местного сорта. Так вот, он сказал, что сегодня утром к ним под конвоем доставили необычного пассажира – в наручниках. И что это, по его словам, какой-то важный генерал, попавший в опалу, которого везут к месту отсидки.
– Гм, как быстро всё начинает поворачиваться! – как бы размышляя вслух, произнёс полковник Лошкарин. – И где поместили столь необычного пассажира?
– В вещевой кладовой на нижней палубе, рядом с матросскими каютами. С постоянным конвоиром у двери.
– Большой ли конвой? – спросил Лошкарин. – Сколько человек сопровождают охраняемого?
– Вот и я задал ему тот же вопрос, – продолжил Фролов. – Смеясь задал, дескать, целую роту, наверное, отрядили для охраны «важного генерала». Четверо караульных, ответил матрос: старлей и три сержанта. Все – с пистолями, то есть с пистолетами, извините. По крайней мере, у всех пистолетные кобуры на поясном ремне, ближе к левому боку. Он так и показал рукой, где эти кобуры у них пристёгнуты.
– Значит, каждый конвойный вооружён пистолетом, – опять же несколько отрешённо проговорил полковник. – Это нормально, так и должно быть. Возможно, у них и ещё что-то имеется из оружия, короткоствольные автоматы например. Я вот всё думаю: для чего генерала Храмова отделили от других осуждённых, с которыми его везли в вагонзаке? Для чего?!
Лошкарин посмотрел на меня, перевёл взгляд на Фролова; тот вытянул лицо, выражая тем самым недоумение.
– Не для того ли, чтобы расправиться с ним не в самой колонии, а во время движения контейнеровоза по реке? – предположил полковник. – Долго ли, скажем, ночью вывести охраняемого на верхнюю палубу, ударить чем-нибудь по голове и выбросить за борт. Как говорится, и концы в воду. Был человек – и нет его. Куда подевался, кто его знает, может быть, сбежал.
– Это легко сделать – расправиться с кем угодно, – подал свой голос Михаил. – При нынешних порядках в правоохранительных службах. Достаточно распоряжения сверху, и исполнители всё отработают. Для такой надобности специально отбирают самых отмороженных, не то что без Бога в душе, а вообще без таковой, и потому готовых на любое преступление. Ещё и удовольствие от этого получат. На зоне немало рассказывали о подобных эксцессах.
