Вы когда-нибудь видели, как человек буквально лопается от злости? Не слишком приятное зрелище, особенно если в руках у него ружье и он тычет им в вашу сторону. Мне сразу же захотелось, чтобы между нами оказалось что-нибудь твердое, и я одним прыжком перемахнул из шины за широкий ствол платана. Несколько минут мы кругами ходили вокруг дерева: он – непрерывно ругаясь, а я – стараясь выглядеть по возможности покаянно, что не очень-то просто, когда двигаешься задом наперед на высокой скорости. Поворачиваться к нему спиной я все-таки не решался, хотя снайпером он точно не был и, скорее всего, промахнулся бы.
Наверное, набегавшись до изнеможения, мы в конце концов заключили бы перемирие, но тут к дому подъехал один из его приятелей. Некоторое время он наблюдал, как мы водим хороводы вокруг платана, и хохотал до слез. Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что именно этот смех и стал причиной последовавшей смены моего адреса. Наверняка вы и сами не раз с этим сталкивались. Некоторые из нас совершенно не понимают шуток.
После этого события стали развиваться слишком быстро и были не очень приятными. Нимрод наконец загнал меня в угол, пару раз огрел веревкой и бесцеремонно затолкал в фургон. Потом он что-то проорал своей жене – какой же тяжкий крест приходилось нести этой бедняжке! – сел за руль, рявкнул на меня и рванул с места с такой скоростью, точно спешил на похороны лучшего друга и боялся пропустить поминки.
Я затаился сзади, куда он, по счастью, не мог дотянуться, и принялся размышлять. Мы точно ехали не на охоту, потому что он не захватил проклятое ружье и свой дурацкий картуз. Столь же очевидно было, что это не увеселительная прогулка. Даже его плечи и затылок излучали злость, и гнал он чересчур быстро для человека с явно нарушенной координацией движений. На поворотах машина кренилась, как одноногий пьяница, и к тому же он непрерывно гудел.
Мы ехали довольно долго и по большей части в гору и наконец, резко затормозив, остановились на обочине. Мысленно я уже давно приготовился к худшему, а потому, когда он вылез из машины и распахнул заднюю дверь, быстренько перебрался на водительское место на случай, если он задумал что-то недоброе. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга: он – через открытую дверь, я – поверх спинки сиденья.
Я уже ждал нового потока оскорблений, но вместо этого он сунул руку в карман, извлек из него внушительный кусок колбасы и протянул мне. Конечно, мне следовало бы догадаться, что вряд ли у такого старого скряги ни с того ни с сего случится приступ щедрости, но, сами понимаете, я был голоден и доверчив. Ноги сами двинулись в сторону предложенного угощения. Он отошел от фургона, а я спрыгнул на землю и уселся в самую трогательную позу: передние лапы вместе, голова набок, слюнки текут. Он кивнул и сунул колбасу мне под нос. Как сейчас помню, она была свиной, с правильной дозой жира и восхитительным острым ароматом. Я потянулся к ней, но он быстро замахнулся и зашвырнул ее в кусты. Довольно далеко для человека, который вечно жаловался на артрит.
Думаю, вы уже догадались, что случилось дальше. Я бросился за колбасой, успев подумать, что вот такая охота мне по вкусу. Усердно работая носом, я шарил по траве и, наверное, чересчур увлекся, потому что не слышал никаких посторонних звуков. К тому же на цыпочках я ходить не умею и, вероятно, поднял порядочный шум, продираясь между кустами. Во всяком случае, когда после продолжительных и бесплодных поисков я поднял голову, чтобы сориентироваться, сразу же заметил, что в пейзаже чего-то не хватает.
