Грязно выругавшись, Мартин предоставил Себастьяну один на один разбираться с вонючей марлей, сам же отправился к узкому шкафчику, как вскоре выяснилось, за новой добавкой «вонючести».
– Расслабляемся, – медленно произносил он, капая из пипетки на марлю, – всецело сосредотачиваемся на интересненьком, ни о чем не думаем. Все-все-все! Устали-устали! Нукась, давай-ка со мною!.. Тут все крайне просто!.. Смотри, делаешь глубокий вдох и… плавный выдох… Вдох-выдох… Вдох-выдох… Спокохонько… Вдох-выдох… Вдох-выдох…
Если под «интересненьким» подразумевались те пульсирующие круги синего цвета, которые то и дело расплывались, ярко возрождаясь и медленно бледнея, чтобы вновь возродиться в насыщенной синеве и растаять в лазоревой блеклости, то Себастьян был сыт по горло этим спектром оттенков синего, но ничего не оставалось делать, как смотреть и учиться дышать.
Вскоре Себастьян почувствовал, как его затягивает в странно-обволакивающий сон. Этому омерзительно-противному обволакиванию не было сил сопротивляться.
– И не вздумай мне проснуться раньше положенного! – послышался извне строгий голос.
– Хорошо, – пискнул Себастьян, резко вернувшись в реалии, чем вызвал визгливо-рычащий стон со стороны.
– Да чего у тебя никак не получается-то?! – слезно запричитал Мартин и принялся одаривать Себастьяна новой порцией «вонючести», – Хватит за сознание цепляться!.. Спать! Спать! Спать!!!
Безрезультатно опустошив всю пипетку он остервенело плюнув, принес сразу всю банку и уже не поскупился на щедрость, потому как удушающие пары теперь не только противно щекотали горло, так еще и принялись резать глаза. Резали настолько сильно, что вновь возникшие синие круги принялись стремительно покрываться туманной дымкой, пока не наступила кромешная тьма.
Возвращаясь из мира сладких грез в суровую реальность, Себастьян вспомнил, что впереди еще целых пять рабочих дней. На душе стало паршиво. Мучительно застонав, Себастьян вдруг понял, что чувствует себя просто отвратительно. О похмелье он знал лишь понаслышке, однако в данный момент был твердо уверен, что это именно оно.
Ничего не понимая, Себастьян принялся вспоминать события вчерашнего дня, но память лишь размыто показала ссору с отцом, а потом резко зачудила, выдав какой-то кошмарный сон с участием синеглазого черта.
– «Приснится же такое!» – подумал он и попытался открыть глаза.
Однако сделать этого не удалось так же, как и пошевелиться, потому что тело, словно сговорившись с памятью, напрочь отказалось подчиняться. Собравшись с мыслями, Себастьян не стал поддаваться преждевременной панике, порешив, что раз отцовская трепка привела к таким жестким последствиям, то стоит этим воспользоваться, чтобы денек сачкануть. От этой идеи на душе стало значительно легче. Без всякого чувства вины Себастьян постарался вернуться в мир сладких грез и чудесных фантазий, как вдруг почувствовал довольно неприятные хлопки по щекам.
Мама обычно будила, мягко трясся за плечо, и ласково приговаривая: «Сыночек, вставай родименький – утро уже.», поэтому то, что сейчас происходило, никак не вписывалось в понимание Себастьяна, ровно, как и запах терпкого одеколона, однако старая привычка не заставила себя ждать.
– Еще пять минуточек!.. – тоном мученика взмолился Себастьян и попытался перевернуться на бок.
В этот момент он неожиданно понял, что язык до невозможности иссушен, но одна только мысль о том, что придется все-таки вставать, чтобы вдосталь напиться была крайне мучительна, да к тому же в теперешней ситуации казалась абсолютно невыполнимой.
