– Странно, а говорят, правитель не ошибается, отбирая банки для выплаты своим службам. Надо будет поговорить с ректором академии, пусть шепнет королю о непорядках.
– Это лишь досадное недоразумение, – поспешил вмешаться сопровождавший нас клерк. – Просто новенький сотрудник не разобрался в ситуации. Он будет немедленно уволен. Вопрос решу лично за пару минут, – пообещал он. – Господин Ашкун, вы готовы забрать жалование сегодня?
– Несомненно, – ответил он.
Когда капитан вышел из банка с деньгами, я продолжил спектакль:
– Дорогая, хоть я и собирался открыть тебе счет на три тысячи, однако этот банк уже не внушает мне доверия.
Борина почти натурально чуть не расплакалась, и мне пришлось «уступить», но все же втрое сократив обещанный вклад. По лицу старшего клерка было заметно, что он мысленно кусал локти, подсчитывая упущенную выгоду.
– Надеюсь, вы не станете беспокоить ректора из-за нерасторопности нашего бывшего сотрудника? – спросил он, сделав ударение на слове «бывший», когда мы направились к выходу.
– Поскольку все так скоро уладилось, мы не будем отвлекать важных людей от их не менее важных дел.
Думаю, что при наличии времени я бы мог еще вытрясти из банка мзду за свое молчание, но нам требовалось спешить. Следующим пунктом разборок значился дом нового городского волшебника. Борина, по моей просьбе, к нему не поехала – мало ли как пойдет разговор?
В Ибериуме Кархон появился месяц назад, сменив Одоха. По словам капитана, новый маг сразу «спелся» с бургомистром и главой жандармерии.
К главному городскому волшебнику мы явились с просьбой проверить якобы найденный клад на отсутствие магических ловушек и проклятий. Представились жителями одной из деревень, которым несказанно повезло отыскать наполненный монетами глиняный горшок. Объяснили, что собирались обратиться к бургомистру, но того не оказалось в городе.
– Кто еще знает о кладе? – строго спросил выглядевший недовольным чародей.
– Мы ж не дурни какие-то, чтоб о золоте болтать почем зря, – роль удачливого селянина исполнял отец Алгая. – Я, да сосед мой о том ведаем. Родичам – и тем ничего не сказали. Место там нехорошее, вдруг клад угайского шамана сыскать сподобились? Так ведь и без рук остаться недолго от чар поганых.
Соседа изображал я.
Волшебник, удостоверившись, что о золоте никому не известно, с показной неохотой согласился поехать посмотреть на клад, который ему описали во всех подробностях. Мы воспользовались знаниями о проклятых сокровищницах, полученными от Ургаса. В нашем рассказе упоминались и пещера, в которую мы с соседом якобы по пьяни провалились, и горшок в нише возле самой земли, и голоса, заставившие нас протрезветь, когда узрели золотой блеск.
– Только учтите, – предупредил маг. – Шаманы часто вместо золота оставляли иллюзию. Если там не будет клада, а лишь обманка – с вас две монеты серебром. Я задарма ездить не намерен.
Мы согласились.
Жадность не позволила городскому чародею прихватить с собой парочку жандармов для сопровождения. Похоже, клад он собирался присвоить себе, а удачливых селян пустить в расход. Наивный…
Стоило нашей телеге отъехать от города, как волшебник получил по темечку тупым тяжелым предметом. Очнулся он, обвешанный блокираторами магии. Допрос проводили на заставе.
Ашкун всего за несколько минут «разговора по душам» заставил пленника рассказать о причастности волшебника к незаконным делишкам бургомистра, и о проклятии, едва не погубившем капитана. Самым важным оказался тот факт, что городской чиновник не платил налог с добычи хозяину земель графу Рунскому. Деньги оседали в руках главного жандарма и бургомистра.
