Правда, он не мог ничего прочитать по лицу своей партнерши. Когда она брала карту, ее лицо оставалось абсолютно непроницаемым, и Кливдон не мог понять, хорошая карта ей пришла или нет.
Он выиграл первую раздачу, вторую и третью.
После этого начала выигрывать она, и стопки монет перед ней стали неуклонно расти, а перед ним – уменьшаться.
Когда Марселина передала карты герцогу для раздачи, он только развел руками.
– Похоже, удача от меня отвернулась.
– Вероятно, – усмехнулась Марселина.
– Или же вы, мадам, играете со мной не только в карты.
– Просто теперь я проявляю больше внимания, – сказала она. – Вспомните, вы у меня довольно много выиграли раньше. Мои ресурсы, в отличие от ваших, ограничены. И я всего лишь хочу вернуть свои деньги.
Герцог сдал ей карту. Марселина посмотрела на нее и подвинула стопку монет к середине стола.
Кливдон взглянул на свою карту. Девятка червей.
– Еще одну, – сказал он.
Женщина кивнула, тоже взяла еще одну карту и посмотрела на нее.
Она еще раз выиграла.
И еще раз.
Потом она подвинула к себе монеты.
– Я не привыкла бодрствовать по ночам, – сказала она. – Мне пора идти.
– Вы со мной играли не так, как с другими.
– Разве? – Она отбросила упавшую на лоб прядь волос.
– Никак не могу понять, вам просто везет, или в вас есть какая-то тайна, которую я пока не могу разгадать?
Марселина откинулась на спинку стула и улыбнулась.
– Я наблюдательна, – сказала она, – и видела, как вы играли раньше.
– Но тем не менее сначала вы проиграли.
– Должно быть, я могу распознать по вашим жестам и мимике, хорошая вам пришла карта или плохая.
– А я-то думал, что на моем лице ничего нельзя прочитать.
Женщина всплеснула руками.
– Почти ничего. Признаюсь честно, расшифровать те мельчайшие знаки, которые все же появляются у вас на лице, было очень трудно. А ведь я играю в карты с раннего детства.
– Правда? – удивился герцог. – А я всегда считал владельцев магазинов респектабельными горожанами, не подверженными порокам, тем более таким, как игра.
– Вы просто не обращали внимания. У Фраскатти полно простых клерков и торговцев. Но для таких людей, как вы с д'Эмильеном, они все равно что невидимки.
– Вот уж кем вас точно нельзя назвать, это невидимкой.
– Вы неправы, – усмехнулась Марселина. – Я много раз была рядом с вами, но вы меня не замечали.
Кливдон выпрямился.
– Это невозможно.
Марселина взяла колоду карт и быстро ее перетасовала. Ее руки были быстрыми и умелыми.
– Могу доказать. В воскресенье около четырех часов вы катались в Булонском лесу с очень красивой дамой. В понедельник в семь часов вы сидели в ложе королевской музыкальной академии. Во вторник после полудня вы прогуливались по Пале-Роялю.
– Вы сказали, что я – не единственная цель вашего приезда в Париж, – нахмурился герцог. – И все же вы следили за мной. Или преследовали меня?
– Я преследую модных людей. Они все собираются в одних и тех же местах. А вас трудно не заметить.
– Вас тоже.
– Все зависит от того, хочу я, чтобы меня заметили, или нет, – сказала Марселина. – Когда мне необходимо остаться незамеченной, я одеваюсь не так. – Она провела изящной рукой по лифу своего яркого платья. В самой нижней точке V-образного декольте блеснул крупный бриллиант – Кливдон узнал свою булавку. Женщина положила колоду карт на стол и сложила руки перед собой.
– Хорошая портниха может одеть кого угодно, – сказала она. – Иногда нам приходится одевать женщин, которые не желают привлекать к себе внимание. Но так или иначе… – Она оперлась локтями о стол и опустила подбородок на сплетенные пальцы. – То, что вы не заметили меня ни в одном из этих мест, доказывает, что я величайшая портниха на свете.
