Запасов провизии, которыми заботливая подруга снабдила Марфу Тимофеевну «в дорогу», хватило бы на неделю, а ехать предстояло всего полдня. Теперь часть этих запасов пригодилась и Марфе Тимофеевне, и конюху. После ужина Марфа Тимофеевна задремала в повозке, а кучер заступил на ночное бдение у костра.
Сон у Марфы Тимофеевны был такой крепкий, что она не пробудилась, когда к повозке, злобно рыча, приблизилась волчья стая, как заполошно всхрапнула и забила копытами привязанная к дереву её лошадь. Жаркий огонь костра перекрывал волкам подходы к лошади и к повозке. Конюх соорудил несколько факелов и лихо отпугивал ими то одного, то другого хищника, пытавшихся подкрасться поближе. Но весь шум, вся возня, возникшая при появлении волков, преобразили картину сновидения Марфы Тимофеевны, наполнив её жуткими чудовищами из тьмы. В этом сне она убегала от лошади с шестью волчьими головами, а мелкая лесная нечисть препятствовала её бегу, хватала её за ноги, за одежду. Выбившись из сил, Марфа Тимофеевна упала ничком на землю. Мощные когтистые лапы перевернули её на спину, и страшная волчья пасть распахнулась перед её лицом.
Это повторялась картина того кошмара, который привиделся ей в ночь после визита к Авдотье Пантелеймоновне отставного богатыря-гренадёра.
При виде распахнувшейся перед её лицом волчьей пасти Марфа Тимофеевна закричала… и проснулась. Но кошмар не исчез: распахнутая волчья пасть продолжала надвигаться на её лицо. Предсмертный ужас лишил Марфу Тимофеевну чувств. Она уже не услышала, как поблизости раздался ружейный выстрел.
Первый выстрел Николай Васильевич сделал издали. Он не причинил странному существу в обличии огромного волка существенного вреда. То, что это был не волк, Николай Васильевич догадался ещё во время его преследования: непонятная злая сила мешала ему догнать неторопливо двигавшегося зверя. Окончательно в том, что перед ним было существо неведомое и чуждое этому миру, Николай Васильевич убедился, когда от этого монстра в страхе разбежалась волчья стая, сорвалась с привязи и умчалась прочь лошадь, бездыханным отлетел от удара лапы этого чудовища крепкий мужик, отважно бросившийся на монстра с горящим факелом.
Значит не зря отец Николая Васильевича, провожая его на бой с этим опасным зверем, сказал такие странные слова: «Не усмехайся словам старого лесника об оборотне. Оборотень это и есть. И что-то связывает его с местным колдуном Ерохой. Мои дворовые знают ответ на эту загадочную связь, либо только догадываются о её сути, но сказать об этом боятся, чтобы не навлечь на себя гнев колдуна. Есть у меня две серебряные наговорённые пули. В нашем роду эти пули передавались от отцов к сыновьям по пророчеству, что однажды они спасут одного из нас от пасти оборотня. Я вижу, что это пророчество о тебе».
Значит, он вступает в бой с оборотнем?
Первая серебряная пуля только озлобила оборотня. Он отошёл от повозки и ринулся на охотника. Значительное расстояние между ними монстр преодолел молниеносно. Николаю Васильевичу показалось, что ещё не затих звук от первого выстрела, а в метре от него уже возникла распахнутая волчья пасть.
…Пасть оборотня.
Николай Васильевич не услышал второго выстрела. Но выстрел был. Оборотень застыл на месте, а затем медленно, очень медленно стал отлетать назад, падая навзничь.
Убит?
Убит!
Его тело искорёжилось от конвульсий и превратилось в крупного звероподобного мужика.
