– Мне вас жаль, – сказал он и положил трубку. На всякий случай, внес ее телефон в черный список, это же сделал и на стационарном. Вышел из кабинета, Варя смотрела на него возмущенным взглядом:
– Какой же вы жестокий, Родион Петрович! Уж простите, громкую связь убирать надо и двери прикрывать. Прямо сатрап какой-то!
– Варя, я обещал не домогаться тебя, я держу слово, но если ты будешь меня провоцировать, я за себя не ручаюсь. – Он засмеялся и крепко обнял девушку. Она не оттолкнула его, только сказала:
– Родион Петрович, будет совсем тяжко, вы мою дверь знаете.
И пошла на кухню собирать ужин.
Разговор с Ладой разволновал его, нет, не потому, что сказал ей что-то лишнее, все это он сказал бы и в другое время, и при личной встрече. Но такой встречи больше не будет, уж он постарается ее избежать. Если княжна готова на все, черт знает, что у нее на уме, и Родя не железный, может не устоять, тогда что? Этот тип женщин он уже представлял. Привяжется Лада, совершенно искренне, со всей своей застоявшейся любовью, и куда он потом? Нет, княжескую кровь с разбойничьей не смешать, Роде кто-то в тюрьме сказал, что в Сибирь сбежало в свое время много разбойников из разбитых банд Разина и Пугачева. Вот Аннушка, нормальная бабочка, пригрела, душу отвела, и не липнет. Правда и он адреса ей не давал, хотя в душе был благодарен за любовь и ласку. Или Настена. Не сказать, что прикипела к сердцу, но девчонка хорошая, даже жалко. Решила схитрить, мол, забеременею, никуда не денется, оставит, да и зарегистрируется потом. Столько времени прошло, а ведь ни разу не позвонила, не пришла. А теперь и искать будет – не найдет, далеко от той квартиры уехал. Надо сказать парням, чтобы никому никаких координат. Да, впрочем, они и сами понимают. А вообще надо бы найти Настену, узнать, как она. Учиться собиралась. Ладно, выберу время, наведу справки.
Всякий раз, ложась спать, он чувствовал, что ненормально живет, мужику под двадцать пять, а постель погреть некому. И сегодняшний день, гнутый-перегнутый, закончился разговором с Варварой почти о том же. Встал, подошел к двери Вариной комнаты, потянул ручку, девушка села в постели.
– Я знала, что вы придете…
…Уткнувшись ему под мышку, Варя прошептала:
– Вы не подумайте, что я стану этим случаем спекулировать. Надо – на стороне ищите или везите кого, а я тут всегда. И всегда приму с радостью, потому что вы мой хозяин и кормилец. Я за вашу помощь родителей в деревне спасаю.
– Не говори так, Варя, а то получается, что я покупаю твою ласку.
– Вы не обижайтесь, я ведь по простоте своей. Заработаю у вас денег, вызову из деревни парня одного, Мишей зовут, снимем комнатку и будем жить.
– Варя, я тебя никуда не отпущу.
– А когда женитесь? Жена ревновать будет, выживет меня.
– О, до того времени еще далеко. Ты вечерами приходи ко мне, тяжко одному, сны дурные вижу. А ты обнимешь, и мне спокойно будет.
– Я-то приду, Родион Петрович, только чтобы мне не привыкнуть. Я девчонка влюбчивая, куда меня потом?
– Ладно, спи. Я пойду к себе, надо по завтрашнему дню определиться. Спокойной ночи.
– Приятных снов… – она чуть не назвала его Родей, как называла в полузабытьи объятий и поцелуев.
В своей спальне Родион включил ночные новости. Дикторша спокойным голосом вещала о том, что на нескольких предприятиях города создаются забастовочные комитеты, трудовые коллективы высказывают недовольство результатами приватизации. Особо напряженная обстановка на комбинате хлебобулочных изделий, где, по словам руководства, заканчивается мука, а новых поступлений нет, и город может через два дня остаться без хлеба. Не лучше положение и в главном магазине областного центра, в ЦУМе власть в свои руки взял стачечный комитет, бывших руководителей буквально выкинули из здания. Ходят слухи, что за народным волеизъявлением стоят криминальные структуры, но в управлении внутренних дел дали комментарий: полномочия избранных комитетов проверены, органы не вправе вмешиваться в управление производством. «Пока нарушений существующих законов нет, трудовые коллективы действуют в рамках правового поля» – так подвел итог сообщения начальник городского УВД, вчера получивший от Роди солидную пачку зеленых бумажек.
