– Садись и смотри! – приказал он. – Кстати, меня зовут Юрий, а тебя?
– Меня Дмитрием. Юра, можно вас спросить?
– Ну, давай. Только обращайся ко мне на «ты». Я не сторонник всяких церемоний, – ответил он, не отрываясь от чертежа.
– Хорошо, Юра, будем на «ты». Сколько времени дал тебе Юрий Петрович на разработку электросхемы установки?
– Начальник дал две недели, но я попробую сэкономить дня три-четыре, если ты мне поможешь…
– А чем я могу помочь?
– Сегодня ты будешь просто сидеть около меня и смотреть, как я работаю, а завтра я дам тебе задание. Сейчас позвонили, что Юрий Петрович собирает весь свой комсостав: ведущих инженеров и начбригов. С совещания я, видно, уже не вернусь. Так что, выходит, будем прощаться минут через сорок. Ну а сейчас следи за мной.
Юра наносил на ватман элементы схемы сначала в тонких линиях от руки, затем вычерчивал их уже с помощью офицерской линейки и чертёжных инструментов карандашом ТМ, изредка заглядывая в сборник стандартов, когда сомневался в правильности обозначения какого-либо элемента электросхемы.
Время пролетело незаметно. Прощаясь, Юрий протянул своему подопечному руку. И Дмитрий отметил про себя: «Ну и лапища!» Когда же Копылов уже ушёл, ему вдруг подумалось: «Что же будет с тем, кого он огреет этой „лопатой“? Во всяком случае, ему не позавидуешь! И эдакими-то ручищами он только что вычерчивал такие крохотные вавилончики. Да ещё как вычерчивал!»
32. В кабинете начальника
В кабинете начальника отдела собралось уже около десятка человек. Юрий Петрович посмотрел на часы и спросил недовольным голосом:
– А где Копылов?
– Сейчас придёт. Он с новичком прощается – даёт ему ЦУ, – тихо ответила Людмила Леонидовна.
И в этот самый момент действительно вошёл улыбающийся Юрий Степанович.
– Разрешите присутствовать, Юрий Петрович? – громко, по-военному спросил он, чуть задерживаясь в дверях.
– Садись. Не паясничай, – сердито буркнул начальник и снова окинул взглядом собравшихся.
Он дождался, пока в кабинете воцарится полная тишина, и начал тихим, вкрадчивым голосом:
– Товарищи! То, что я буду сейчас говорить, может быть, кому-то и не очень понравится, но у каждого руководителя свой стиль работы и свои принципы. Есть и у меня выработанные годами и сотни раз проверенные методы воспитания, – он поочерёдно задержал беглый взгляд на каждом сотруднике и продолжал уже более спокойным голосом: – Пока я ваш начальник, в отделе будет полное единоначалие. И я добьюсь, чтобы каждый из вас это понимал. Если кто-нибудь когда-нибудь поднимет кого-либо из вас с постели и спросит: «А скажи-ка, любезный, кто у вас в отделе самый мудрый, красивый и молодой?», то надеюсь, вы сообразите, что надо ответить?
– Мы скажем, что самый мудрый, и самый красивый, и самый молодой по духу, конечно же, вы. Мы давно уяснили, что вы у нас самый-самый… Но мне не понятно, почему мы каждый раз тратим время на эти душещипательные разговоры на производственных совещаниях. Не лучше ли сразу приступить к делу. Ведь у нас их так много! И все неотложные. Вы знаете это, Юрий Петрович, как никто другой! – выпалил на едином дыхании Копылов.
– Я полностью согласна с этим замечанием, – поддержала его Людмила Леонидовна. – Давайте оставим эту бесполезную лирику и будем говорить о деле. Не нужны нам на производственных совещаниях подобные разминки!
– Может, ещё кто-то хочет высказаться по этому вопросу? – спокойным ровным голосом спросил Юрий Петрович, после чего сделал какие-то пометки в своём настольном календаре.
