В 50-е годы романтизм стал своеобразной художественной и идеологической подготовкой к Гражданской войне. Страна была накануне грозных 60-х годов, и литература, как чуткий барометр, показывала бурю. «Мы израсходовали всю наследованную нами свободу. Если мы хотим спасти себя, нам надо бороться», – писал в эти годы Торо.
Аболиционизм Уиттьера и поэзия Уитмена были дальнейшим шагом по пути создания демократического искусства, начатого в годы американской революции «отцом американской поэзии» Филиппом Френо. В аболиционистской литературе вызревали реалистические тенденции. Вместе с тем в стихах Уиттьера и Лоуэлла, в антирабовладельческих романах Бичер-Стоу, в книге Ричарда Хилдрета «Белый раб» проявились и романтические мотивы. Однако проблематика аболиционистской литературы представляет самостоятельный интерес и не является предметом нашего исследования.
За почти что вековую историю своего существования романтическое искусство в США претерпело сложную эволюцию от патриотических деклараций восставших против английского гнета колонистов до программы революционно-демократического искусства наиболее последовательных сторонников аболиционизма и бескомпромиссной критики американской буржуазной системы.
Однако этапы романтической литературы в США не представляют собой простого и стройного возрастания социально-критических или специфически художественных черт. Противоречивость творчества отдельных представителей американского романтизма бросается в глаза при первом же знакомстве с их книгами.
Уже в самом романтизме возникали живые корни критического реализма. Купер, а позднее Готорн, Мелвилл и Торо были теми писателями, в творчестве которых разнообразные реалистические тенденции возникали одновременно с общей романтической направленностью. Однако как романтики они, безусловно, были интереснее и художественно плодотворнее. Для них романтическое искусство представляло большие возможности, открывало более широкие эстетические перспективы, чем какой-либо иной творческий метод. В этом прежде всего заключается историческое своеобразие их как художников. В этом и ключ к пониманию их творчества. В концентрированной форме и как новое качество реалистическое начало проявилось в стихах У. Уитмена. «Величие Уитмена, – отмечает советский исследователь его творчества М.О. Мендельсон, – это во многом величие романтика. Однако в основном поэзия Уитмена реалистична»[22].
При всем разнообразии художественных стилей и различиях в отношении к американской общественной жизни романтики, и каждый по-своему, обращались к критике отталкивающих, античеловеческих сторон буржуазного миропорядка, утвердившегося в результате победы американской революции. Антибуржуазность американских романтиков, далеко не всегда осознаваемая ими так, как теперь ощущаем ее мы, проявлялась в разных социально-исторических условиях по-разному.
Купер и Эдгар По, Ирвинг и Мелвилл, Торо и Эмерсон – как несхожи эти писатели, как подчас противоположны их взгляды на многие вопросы жизни, встававшие перед американцами в первой половине XIX в. Как непохожи их герои – благородный Кожаный Чулок и последний полусумасшедший владелец дома Эшеров, патриархальный и чудаковатый Никербокер и одержимый идеей возмездия Ахав, лесной философ Торо и блестящая плеяда «представителей человечества» Эмерсона.
Но есть одна черта – основополагающая для каждого из этих писателей, которая обязывает рассматривать их произведения как явления одного историко-литературного ряда, одного литературно-художественного направления. Это романтический протест против капиталистической Америки, «идеализация отрицания буржуазного образа жизни»
