Мы снова чокаемся, но на этот раз, когда я подношу бокал к губам, Захар властно добавляет:
— До дна!
Мне приходится едва ли не давиться игристым, и когда из глаз уже грозятся пролиться слезы, Дамир выхватывает у меня бокал из руки, холодно чеканя:
— Достаточно.
— Да ладно тебе, Баха! Пусть девушка расслабиться! Замучил ты ее совсем! — погано ухмыляясь, ехидно кидает мой «любимый» толстый подстрекатель.
— Я ее выиграл, — резко напоминает о своих правах. — Терпеть не могу пьяных женщин.
— Твое право, — пожимает плечами Захар, весело мне подмигивая.
Для него любая провокация — развлечение. Мое пунцовое лицо, неловкость и скованность, которые читаются в каждом движении, а также исходящая от Бахметова скрытая агрессия. Этот ужин — спектакль для одного человека. Если подумать — это жалко, что мы оказались в таком положении, когда даже не можем встать и уйти. Точнее, можем… Но у такого выбора будут последствия.
— Так что, Баха, согласишься на еще один бой?
Пришла пора раскрывать карты. Видимо, для этого нас Захар и позвал, чтобы втянуть Дамира в свои бои.
— Это была разовая акция.
— Ты очень хорош. И если бы не был таким упрямым, мог бы наладить тут свою жизнь. Сделать ее во многом лучше.
— Мне все подходит, — упрямо стоит на своем Бахметов.
— Понимаю, ты думаешь, что здесь надолго не задержишься, — подававшись вперед, Захар упирается локтями в стол, не отводя алчного взгляда от Дамира. — Но, поверь, парень, мы здесь все так думали. Ты не горячись. Сколько тебе дали? Твой крутой адвокат, насколько я знаю, сторговался на восемь лет. С момента приговора ты сидишь только два месяца. Даже если потом будешь подавать на УДО, ты все равно должен просидеть минимум пять-шесть лет. Я же тебе предлагаю хорошую жизнь. Ты вчера получил свой приз. Понравился?
Дамир хранит гробовое молчание. Это борьба взглядов и характеров. И он не намерен уступать.
— По глазам вижу, что понравился, — со всезнающей ухмылкой кидает Захар. — А таких призов может быть много. Ты выйдешь отсюда не нищим зэком с гнилыми зубами, которого даже в охранники не возьмут на работу. Ты выйдешь богатым, парень. Срубишь бабла. Считай, что побывал в командировке.
— Долгая же командировка, — язвительно замечает Дамир.
— Уж на какую наворотил делов. Поверь, мои бойцы не остаются в обиде. Они живут здесь как короли. Мало в чем себе отказывают, и пользуются уважением. Не самый плохой вариант, правда?
— Захар, я вроде не дурак, — не ведется на сладкие речи Бахметов. Честно говоря, от этих обещаний даже я рот открыла. — Они живут неплохо, согласен. Пока живут, ты забыл добавить.
— Да ладно тебе! — легкомысленно отмахивается Захар. — Пару несчастных случаев не в счет. Пекарь уже в себя пришел. Знатно ты его вчера потрепал, но ничего. Жив и уже почти здоров. Да и ты на больного не смахиваешь. Ты подумай, Баха, подумай…
Больше эта тема не поднимается, но висит в воздухе весь остаток ужина. Мужчины обсуждают вчерашний бой, не забывая нахваливать Бахметова. Сам он изредка комментирует свои удары, но не выглядит особо прельщенным. Когда и эта тема исчерпана, наступает неловкая пауза.
Понятие не имею, что мной руководит, когда я, пользуясь образовавшейся тишиной, вдруг выпаливаю:
— Так когда все же закончится бунт?
И если до этого все были расслаблены, то после моего вопроса вдруг подбираются и напрягаются.
Проклятье! Ну зачем же я опять раскрыла свой рот?
