— Спасибо, — кивнув головой, выдавливаю из себя.
Неожиданно чувствую прикосновение горячих пальцев к голой спине, отчего вздрагиваю и натягиваюсь, точно тетива. Это Дамир обвивает рукой мою талию, притягивая к себе и… Обозначая территорию, что ли?
И пусть жест абсолютно варварский, но, когда Бахметов ко мне прикасается, я чувствую себя более защищенной. Знаю-знаю, я сумасшедшая.
— Баха, вижу ты уже полон сил, — замечает Захар, с хитрым прищуром оглядывая мужчину.
— Стараюсь, — сухо парирует Дамир.
Еще несколько обменов «любезностями» и нас приглашают сесть за стол. Мы размещаемся аккурат напротив Захара.
Все это напоминает званый ужин. И меня не покидает ощущение, что, переступая порог этой «камеры», ты отказываешься в параллельной вселенной.
Расстегнув пуговицы пиджака, Захар кивком головы указывает очкастому на бутылку игристого, мол, открой. Тот незамедлительно слушается. Раздается глухой звук вылетающей пробки, после чего напиток разливается по бокалам.
Я на это действо гляжу с плохо скрываемой брезгливостью. Во-первых, терпеть не могу шампанское. От него у меня кружится и болит голова, а во-вторых эта не та компания в обществе которой хочется выпивать. Не то чтобы меня кто-то спрашивает…
— Предлагаю выпить за обстоятельства непреодолимой силы, — подняв бокал, пафосно начинает Захар. — Все же удивительная вещь судьба, скажите? Если бы не она, то этот вечер снова бы пришлось коротать в исключительно мужской компании.
Судьба? Меня сюда привела глупость и самонадеянность, а не судьба.
— Евгения, за тебя! Ты сегодняшнее украшение вечера!
Мы чокаемся, и я делаю вид что отпиваю, хотя на самом деле только притрагиваюсь губами к бокалу, после чего отставляю его в сторону. Первые десять минут мы с Дамиром или молчим, или односложно отвечаем, пока Захар ведет светскую беседу.
Я не пью, только кушаю. А покушать тут, надо сказать, есть что. Особенно, если сравнивать с нашим обедом из быстрорастворимой лапши и древней как мир тушенки. Стейки, запеченная картошка, закуски и, разумеется, бутерброды с красной и черной икрой.
— Евгения, — в какой-то момент обращается ко мне Захар, и я застываю с поднесенной ко рту вилкой. Неловко прокашлявшись, откладываю вилку и сконфуженно улыбаюсь. — Может, ты хочешь сказать какой-то тост?
Ага, может еще встать на стульчик и стишок прочитать?
— Я не сильна в тостах, — предпринимаю мягкую попытку отказать.
— Не может такого быть! Ты ведь журналист, а эта профессия предполагает подвешенный язык. Не стесняйся, Евгения!
Какой тост сказать человеку, который даже в тюрьме устроился как на люксовом отдыхе?
Медленно беру в руку бокал, растягивая время и напрягая свои извилины.
Захар не любит ложь и неприкрытую лесть. Здесь нужно действовать тонко, но красиво.
— Ничего в жизни не происходит просто так. Все наши поступки имеют последствия. Предлагаю выпить за то, чтобы каждому воздалось по его делам! — когда я произношу этот смелый тост, то смотрю прямо в глаза Захару.
Он ухмыляется на последних словах. Ведь знает негодяй, что если бы жизнь была справедлива, он бы сейчас не ел бутерброды с красной икрой, запивая элитным шампанским, а коротал свой срок как положено.
— Ах, этот юношеский максимализм! Молодость часто идет рука об руку с наивностью, — комментирует мой тост очкастый «друг» Захара, который сидит по левую от него руку.
— И в этом ее прелесть, — довольно протягивает Захар. — Выпьем!
