Сочи любим очень - страница 10

И вдруг поверх их тихого шуршания тоненько, словно под правой рукой близ бортика рояля зазвенело, зазвенело… как будто даже мелодия? Веселенькая, однообразная… Опустилась на октаву ниже, посерьезнела… Зазвучала вдруг грустно, мягко, маняще, такая красивая-красивая! Кажется, нигде никогда не слышанная… Моя?!

Никита качнул головой, освобождаясь от жаркой футболки, просыпаясь. Правая рука… нет не подрагивала, но чувствовалась… Чудеса! Приснилась лирическая, нежная такая тема в ми миноре, просто шикарная! Такая вроде простая-простая, и все же… Да нет, такую можно здорово подать хоть на джазовом фестивале в Вероне, например!

Верона, Верона, Верона… Город этих малолеток, Ромео и Джульетты… Ха, еще и спеть тенорочком под ее знаменитым балконом… Между прочим, грубом таком каменном ящике, совсем не романтичном! Опять, опять амбиции, черт возьми: Италия, знаменитый джазовый фестиваль… А в Сибири поднимать культурку не хочешь?!

Но мелодия услышалась красивая… И, конечно, Анна снова вспомнилась, как говорится, в полный рост! Так уж умничала в их последний нервный, короткий разговор: «Мужчин видать еще в детском садике! Одни, если девочка понравилась, игрушку, конфетку ей в руку сунут, а другие будут ножку подставлять и за кудряшки больно дергать! Я, можно сказать, душой давно уже безволосая от твоего дерганья, хамства твоего!»

Ну да, не позвонил, не купил, не проводил, не встретил – и так далее. Одни и те же дурацкие бабские претензии, но все равно почему-то Анька на уме всю дорогу! Да не «почему-то», а потому, что такая вот была у него Анютка, Анна… резкая, взрывная. Нежная, доверчивая, с этой своей быстрой радостной улыбкой… Любимая, вот и все. Расписаться думали…

Спать расхотелось. А мелодия прозвенела занятная, реально крутая… Приснилась, как сама Анна – вот, недавно, четко-четко! Но тот сон был темный, безнадежный… Эта ее улыбочка во все стороны, бывало, дико бесила! Даже упертый йог-женоненавистник Боб реагировал, что уж про нормальных мужиков говорить? И вот где она сейчас? Запретил себе и всем даже имечко ее выговаривать, мол, проехали и точка! Но вдруг она уехала куда?! Были, были у нее идейки… Проехали, уехала… хватит, в конце концов.

– Боб сказал пустой, как копилка его племяшки Соньки – периодически грабит малявку, изымает денежки! Знаешь что, вот послушай… – это опять перехватчик Колюня в мобильнике.

– Нет, это ты послушай и ответь. Где Анна, интересно? Ни слуху, ни духу…

– Ого! Ты же сам не хотел про нее даже… Категорически! Я и… Ну, в общем… На Сахалине она, братец ее рассказывал, не зря японский учила на курсах. В крутую фирму взяли переводчиком, с большущей зарплатой, с командировками в Японию на всякие там переговоры!

Николай после начальных длинных пауз застрекотал по-рэпперски. За бодрой скороговоркой угадывалось целое Японское море всякой всячины: тоже, кашалот, вечно таращился на Анькины богатые формы! Имел, имел виды на нее, дураку понятно! Или это я такой дурак ревнивый, как она всегда уверяла?! Все-таки уехала, значит… На Сахалине теперь, где Чехов арестантов переписывал… А она кого там переписывает, с кем это переговаривается, переговорщица?

Никита медленно, заторможено одевался, потом зачем-то схватился за умолкший, бесполезный… совершенно бесполезный телефон! Остров Сахалин… Это подальше Сибири! Это на Тихом море-океане, почти как на Марсе! А он здесь в субтропиках парится! И сочинил классную тему для классной композиции…