Сочувствую, что вы так чувствуете - страница 34

– Она просто заболела, – говорит Майкл, – к вечеру выздоровеет.

– А вдруг нет? – сомневается Элис. – Чем тогда ужинать будем?

– Я что-нибудь придумаю, – обещает Майкл, и при мысли, что им снова придется жевать хлеб с вареньем, Ханна вздыхает.

Тем не менее вечером мать воскресает и, несмотря на все их попытки вести себя тихо и помогать ей, взрывается.

– Неужто я так мало для вас значу? – шипит она, а они, выстроившись в ряд, сконфуженно смотрят на нее. – Я столько для вас сделала, и вот награда – такое вопиющее неуважение!

– Мамочка, прости. – Элис тут же начинает плакать. Несмотря на страх, Ханна ощущает презрение: Элис даже не знает, за что извиняется.

Майкл ведет себя более смело.

– Что мы такое сделали, мама? – спрашивает он. И зря. Мать напускается на него:

– Ты и правда не понимаешь? Вы такие отвратительные эгоисты, что до вас еще не дошло? Не знаю, как я умудрилась воспитать вас настолько равнодушными к другим, такими эгоистами, которые зациклены на себе. Вы действительно не знаете, какой сегодня день?

– Твой день рожденья! – с перепугу вскрикивает Элис, но Ханна знает, что сестра ошибается, день рожденья у матери был месяц назад.

– День матери, – догадывается Майкл, и Ханна холодеет от ужаса. Ну конечно.

Мать горько усмехается:

– Да. День матери. Но для вас он, очевидно, ничего не значит. Все остальные дни в году я прыгаю вокруг вас – ну и что? Плевать! Чашка чаю в постель, может, даже открытка – нет, тут я слишком многого прошу! Похоже, я даже этого не заслуживаю. Даже собственные дети меня не любят. – Голос у нее срывается.

– Мы тебя любим, – мямлит Майкл, тоже готовый зареветь. Ханне становится стыдно за него, и она отводит глаза.

– Не понимаю, зачем мне это, – обрывает мать извинения и выходит из кухни.

Остаток вечера они готовят ей ужин и мастерят открытку – в ход идет набор для рисования Элис. Их умений хватает лишь на тост с фасолью и чашку чая, и еще Майкл приносит из своей комнаты батончик «Марс», зато Майкл составляет от их имени надпись на открытке: они просят прощения и непременно подарят подарок, постараются побыстрее. Внизу они подписывают свои имена.

– Нам следовало бы помнить, – говорит Майкл.

– Он же в разные дни бывает, – Ханна чувствует, как ее разбирает злость, – каждый год в разные дни. Как нарочно!

– Папа должен был нас предупредить, – настаивает Майкл, – это он во всем виноват.

– А вот и нет, – возражает Ханна.

– Ненавижу его.

– Заткнись!

Элис опять хнычет, прямо как маленькая, и им приходится помириться.

Когда они стучатся к матери, та опять прогоняет их. Голос у нее осипший и слабый, и они догадываются, что она плачет. Осторожно поставив поднос у двери, они тихо спускаются вниз. Позже, когда они возвращаются, подноса нет. Тем вечером мать они больше не видят, но на следующее утро за завтраком она, хоть и говорит с ними холодно, все же делает каждому бутерброды в школу. Буря, похоже, миновала, и дети успокаиваются. После школы они собирают все деньги, которые им дарили на Рождество и дни рожденья и давали на карманные расходы, получается двадцать три фунта семьдесят три пенса. На них в бутике в Уимблдоне дети покупают для матери изящное серебряное ожерелье.

– Родные мои, – говорит она, когда ей преподносят ожерелье, – какое оно чудесное. Надеюсь, вы не очень дорого за него заплатили. Зря вы так потратились.

Одна из самых страшных катастроф случается с Ханной в десятилетнем возрасте. Отца повышают в должности – теперь он отвечает за игрушки для детей дошкольного возраста. Все это – потому что он отлично работает (впервые почувствовав вкус жестокой иронии, Ханна думает, что без нее отец не справился бы). По словам отца, он единственный будет заниматься закупками для этой категории и ни в каком отделе работать не станет.