По мнению Даны всё просто. Все должны принимать её такой, какая она есть, с её стороны необязательно прикладывать старания, чтобы навести мосты и построить диалог.
Удивительно, что с таким подходом к жизни, она остаётся довольно успешной в бизнесе.
- И вообще, ты сам мог бы что-то сделать, чтобы представить меня перед своей мамой в лучшем свете.
- А ты прямо у нас голубь мира?
- Перестань и не уходи от ответа. Эта та самая Вера. Я всё поняла. Что у вас с ней?
- Ничего, но и это тебя не касается.
- Почему я тебе не верю?
- Это твои проблемы.
Дана делает длинный глубокий вдох. И… меняет тактику.
- Лёш… - тянется и кладёт тёплые ладони на мои соединённые в замок пальцы. – У нас же всё хорошо, а?
У меня два пути: соврать или порвать с ней здесь и сейчас. Потому что я чётко осознаю, что не хочу её в своей жизни ни в каком виде.
- У меня всё хорошо, а у тебя тоже всё хорошо, - разделяю, - и ничего не случилось.
Хмурится, не понимая, куда клоню.
- Соколов, я что-то сегодня туго соображаю.
- Возвращайся в Краснодар, Дана.
- А ты?
- А я тут останусь.
Она рывком убирает ладони, будто бы обожглась. Ноздри её прямого, отточенного пластикой носа, возмущённо подрагивают.
- Значит всё?
- Всё.
- И ты будешь ещё мне навешивать, что между тобой и этой Верой ничего нет?
- Хочешь, считай, что я навешиваю, воля твоя.
Дана резко встаёт и хватает сумочку. Вижу, что её потряхивает. Хочется что-то сделать, например, плеснуть капучино мне в лицо, но не решается.
- Да пошёл ты, Соколов, - выплёвывает, наконец. – С мамочкой своей высокомерной. Куда подальше.
- Маму не стоит трогать. Не усугубляй.
- Ха-ха, гори оно огнём. И, кстати, - триумфально смотрит на меня. – Алкоголизм - штука наследственная, в курсе? А я то думала, что это у такого мужика нет желания ни семью строить, ни детей заводить.
Встаю следом и перегораживаю ей выход.
- Что ты сейчас сказала?
С Даной я проблемы матери ни разу не обсуждал. Паники нет, есть просто огромное желание придушить стерву.
- Тебе лучше самой всё мне рассказать, что и при каких обстоятельствах тебе моя мать рассказала?
- Дай пройти, - пытается протиснуться слева, но я возвращаю её на место. – Да подумаешь – пару капель коньяка в кофе накапала.
Судя по тому, что мать выболтала ей всё, там парой капель дело не ограничилось.
Чтобы не сомкнуть пальцы на шее Даны, опускаю кулак на столешницу. Предметы подскакивают на пару миллиметров над столом от силы моего удара.
- Ты даже не представляешь, что ты натворила.
- И представлять не хочу. Но ты же всё порешаешь? Да, Лёшенька?
- Да.
Дана уходит с гордо выпрямленной спиной, а я опускаюсь обратно за стол и набираю номер матери. Длинные гудки и обрыв. Звоню ещё раз, ситуация повторяется. Тогда тревожу Валентину – женщину, которая приходит к маме убираться несколько раз в неделю. Прошу зайти, проверить, как она там.
А сам жду, не понимая, мне надо выезжать в Краснодар или нет? Насколько всё серьёзно?
Всё вылетело из головы мигом: работа, проблемы, даже Вера и её присутствие в моей квартире.
Что Дана наделала!
В порошок сотру, если с матерью что-то случилось.
Следом звоню лечащему врачу в Краснодаре, извиняюсь за беспокойство, прошу приехать, посмотреть мать, потом опять Валентине, чтобы оставалась на месте, когда доберётся до квартиры.
Взгляд падает на часы. Чёрт, мне Арину с учёбы забирать.
Всеволод Петрович приставил меня к какой-то молодой девице в качестве охраны и водителя, просил быть внимательнее, так как думает, что за девчонкой может вестись охота. Но те несколько дней, что я её катаю, всё спокойно.
