– А ты не завтра ли уезжаешь? – Агафья смотрела на неё с хитроватой улыбкой.
– Нет, я ещё побуду у вас до воскресенья!
– Тогда давай завтра! Мне тебе много надо успеть рассказать! И про Авдея, и про маму мою! И показать надо тебе документы, записи его сохранились! Будет тебе, чем заняться! – Агафья тяжело поднялась. – А то глаза то вон у тебя уже закрываются, я то поспала, а тебе надо отдохнуть! Утро вечера мудренее! Норка, идём ко мне! – и она пошла к себе в комнату, а за ней, чуть помедлив, двинулась кошка.
У себя в комнате, выключив свет и вытянувшись на кровати, Вика ещё долго слушала Балуевскую ночь. Окно, выходившее в сад, она распахнула настежь. В саду шуршали листвой деревья, убаюкивали её, неся в комнату тончайшие запахи цветов и звуки падающих плодов. Сон пришёл незаметно и погладил Вику по щеке….
Агафья же уснуть не могла. Она ещё долго стояла перед большой фотографией сына, но больше не плакала. Мысли её всё крутились вокруг рыжей девочки Вики. Спокойная, смышлённая, хозяйка, глаза живые – наши. Может у неё получится разгадать тайну Авдея. Ты, сыночек не смог, всё тебе казалось, что ты совсем рядом! Да не успел! Надо девочке рассказать всё – и про книгу, и про этого нехристя Николая! Правда, опасный он, надо его остерегаться! Как он тогда глянул на меня, когда я ему отказала записи отца отдать! Зло, нехорошо посмотрел, не как священник! Почему то мне кажется, что не без его помощи ты, сынок, удар получил! Видели мальчишки его машину в тот день на крайней дороге. Вот подиж, теперь узнай! Всё завтра надо девочке обсказать, предостеречь надо, и на порог его больше не пущу! Агафья всё стояла перед фотографией сына и тихо делилась с ним своими планами.
Николай за лето сильно вытянулся, превратившись в длинного, худого парня с довольно мрачной внешностью. Вроде ничего в его лице не поменялось, те же длинные, блекловатые волосы, затянутые в хвост, те же светлые глаза и узкий, с горбинкой, нос, те же тонкие, сжатые губы. Вот только чётче обозначились острые скулы, а главное изменился взгляд парня. Теперь он смело и цепко смотрел на окружающий мир. С тех пор, как он случайно обнаружил в себе уникальные способности к гипнозу, Николай поменялся изнутри – к его любознательному уму и прекрасной памяти прибавилась спокойная уверенность в себе, хитрость и житейская практичность. Ведь все детские годы ему приходилось все свои маленькие проблемы решать самому, иногда ему очень помогал отец Алексий, который стал его духовником и наставником. Николай же шёл к своей цели узкими, извилистыми закоулками, которые чаще всего противоречили православию. И всё таки он твёрдо решил посвятить свою дальнейшую жизнь служению церкви. Несовместимость эту он чётко осознавал, но всегда находил оправдание, легко оправдывая себя, лавируя в текстах молитв и наставлениях своего учителя. О своих ночных переговорах с Богом Николай своему духовнику предусмотрительно не рассказывал, боясь потерять его доверие. И постепенно он ужился сам с собой, таким разным, называя это для себя борьбой за жизнь в предлагаемых условиях.
Закончив девятый класс, он сразу устроился работать дворником. Проработав всё лето, Коля скопил приличную сумму денег. Этот его заработок был большим подспорьем для его бедной матери, которая была основательно вымотана, пластаясь на двух работах и даже не задумываясь об отпуске. Николай очень переживал за неё – последнее время здоровье женщины серьёзно ухудшилось. А она даже не думала позаботиться о себе, вместо этого все её мысли были заняты сыном, который так повзрослел за лето и ему просто необходимо было купить новые вещи. Когда Коля принёс ей заработанные деньги, радости её и гордости за сына не было предела.
