Шульц-младший подавился чаем, когда услышал это.
– Кто? Обухов?! Я вас умоляю! Это он-то элита?
– Я думал, председатель должен быть экспертом в своем деле, – попытался оправдаться я.
– Согласен, должен. Но этот – исключение. Нет, он однозначно не профан, но и гуру его назвать никак нельзя. Наглый, язвительный, несколько лет назад появился здесь, словно черт из табакерки, и начал гнуть свои правила. Вошел в сообщество, открыв дверь ногой, и через несколько месяцев сместил старого председателя.
– Вашего отца?
– Нет, папа никогда не принимал участие в организационных вопросах. Не хотел тратить свое время на это. Он говорил: «Я лучше поучаствую в онлайн-аукционе или прочту умную книгу, чем буду ходить в залу, стучать ложкой по бокалу и просить милостыню на развитие сообщества, загребая деньги себе в карман». Он не любил Обухова.
– А Обухов?
– Он отца очень уважал, не говорил ему ни слова поперек.
– И все-таки, откуда он взялся?
– Переехал в Москву с Дальнего Востока. Там родился и прожил всю жизнь, а потом переехал сюда.
– Любопытно.
– Да, наверное. Но мы существенно отклонились от темы. Вы выбрали монеты? – спросил Виктор, ближе пододвигая ко мне альбом.
Я растерялся и схватил первые попавшиеся:
– Да, мне, пожалуйста, вот эти две.
– Так, что тут у нас? Копейки четырнадцатого и пятнадцатого годов? Возьмите еще шестнадцатый, отдам три за тысячу.
– Рублей?
– Ну, конечно, не долларов же, – он ухмыльнулся.
Я расплатился с мыслью абсолютного непонимания, что мне делать с этими монетами. Успокоил себя мыслью, что могу попасть на более дорогие монеты.
– Новые лица? Привет, Витя, представишь меня своему приятелю? – послышался бодрый голос за спиной.
– Конечно, Анатолий Константинович, какие вопросы! – Виктор встал и пожал руку подошедшему мужчине.
– Олег, – представился я.
– Обухов Анатолий Константинович, председатель на этом мероприятии.
– Знаю, мне про вас уже рассказали.
– Надеюсь, хорошее?
– Конечно, – ответил я, внимательно осматривая Обухова.
Поджарый, высокий, энергичный. Атлет с лицом старого деда. На вид ему было под восемьдесят, а на лбу виднелся след от большого шрама, идущего от левого виска до переносицы.
– Неместный или начинающий? – не ослабляя хватку, продолжал председатель.
– Начинающий он, с Паниным приехал, – вмешался Виктор, видя мое замешательство.
– Ах, с Паниным! – саркастически ответил Обухов.
Тут послышался голос и самого Филиппа Самуиловича:
– Олег, вот ты где!
– Вспомнишь про него – вот и он, – не останавливался Обухов.
– Я тебя потерял, ты чего тут трешься? – недовольным голосом обратился ко мне Панин, недовольно косясь на Обухова.
– Не трется, а набирается опыта у профессионалов, – поправил его председатель.
– Да, за это большое спасибо Вите, а вот что ты тут делаешь?
– Это мой клуб, ты не забыл? Я делаю тут все, что захочу.
– Пошли! – сказал Панин, буквально поднимая меня из-за стола.
Обухов рассмеялся:
– Филя, пожалей парня, чему ты его научишь? Своим псевдознаниям?
– Моих знаний на пятерых таких, как ты, хватит! – взвился Панин.
Однако председатель не остался в долгу:
– Ну, вот, только не надо снова косить под него, тебе не идет. У маэстро гонора и то было меньше чем у тебя, а знаний – вообще, молчу.
Я пожал руки присутствующим, после чего Панин утянул меня за собой, как родитель уводит с детской площадки ребенка, который еще не наигрался. До выхода мы шли быстро и молча. В какой—то момент мы резко остановились, Панин выдохнул и заговорил:
